Детский мир императорских резиденций. Быт монархов и их окружение

При распределении заказов регулярно прибегали к тендеру. Например, в 1843 г. разгорелась борьба между фирмой «Никольс и Плинке» и петербургским бронзовщиком Феликсом Шопеном за право изготовления бронзового плато. Каждая из сторон стремилась склонить Министерство Двора в свою сторону дополнительными «бонусами». Шопен предложил три варианта изделия и при этом брался бесплатно вычистить плато великой княжны Ольги Николаевны (изготовлено в 1840 г.), которое уже было сделано в качестве элемента приданого и ожидало своего часа на складах министерства. В результате министерство, решая свои задачи, передало плато из приданого Ольги в приданое Александры, но при этом немедленно заказало аналогичное плато для Ольги повторно. В результате к началу августа 1843 г. было роздано большинство заказов для подготовки приданого Александры Николаевны.

К осени 1843 г. приданое начинает формироваться. Быстрее всего укомплектовали гардероб. Отвечала за эту позицию статс-дама Ю.Ф. Баранова. Через ее руки бесконечным потоком шли счета от берлинской фирмы братьев Римплер за шелковые ткани, от Августа Матиаса – за 7 аршин кашемиру из Москвы, выплату в школу Императорского человеколюбивого общества – за шитье блуз и 20 аршин вышивки для туалета, истопнику Воробьеву – за разъезды, футлярному мастеру Дюдитеру – за сделанные сундуки и картоны, жене капельдинера Сундукова – за шитье 18 наволочек, модному магазину «Этьен и Вед ель» на Большой Морской – за мантилью, банкиру барону Штиглицу – за вексель для уплаты шелков по счетам парижского магазина «Шардон Лагаш», магазину персиянина Хаджи Ханова в Петербурге – за турецкие шали, в магазин «Дюшон» на Невском проспекте – за помаду, мыло и одеколон, фабриканту Сапожникову – за 23 аршина марселина, фабриканту Шульцу – за булавки и шпильки, начальнице сиротского приюта – за разное шитье, в голландский магазин «Крюйс» – за 27 кусков батиста, почетному гражданину Ивану Лихачеву – за два русских парадных платья, вышитых серебром и золотом, дочери губернского секретаря Ильина Анне – за метки на 34 платках и т. д. и т. п.⁴⁴⁰

Примечательно, что если деньги, отведенные на закупку приданого, не выбирались до конца, то они автоматически возвращались в фонд приданого Императорской фамилии, но не переходили в собственность молодоженов. Поэтому матери для своих дочерей старались «выжать» этот фонд «досуха».

Все поставки для Императорского двора, шедшие из-за границы, пропускались беспошлинно. Прибывший из Англии с фабрики Веджвуда, фаянсовый сервиз на 100 персон не облагался никакими таможенными сборами. Но предписывалось жестко контролировать этот канал поступления вещей в Россию, «чтобы под сим предлогом никому из-за границы не привозилось контрабанды»⁴⁴¹. А 19 мая 1843 г. таможня получает распоряжение о беспрепятственном пропуске приданого Адини за границу.

Наконец, когда приданое Александры Николаевны было полностью укомплектовано, оно, по традиции, выставлялось на несколько дней на обозрение в парадных залах Зимнего дворца.

Описанная практика действовала вплоть до начала XX в. Одна из последних «больших» великокняжеских свадеб состоялась летом 1894 г., когда великий князь Александр Михайлович женился на дочери Александра III Ксении. Поскольку решение о свадьбе принималось довольно внезапно, то приданое для Ксении пришлось «доукомплектовывать» срочными темпами. Фактически из-за этого свадьбу отложили на шесть месяцев. Великий князь вспоминал, что когда он попробовал протестовать против отсрочки, то его «попросили помолчать и лишь молить Провидение, чтобы портнихи успели к тому времени сшить приданое Ксении».

М. Зичи. Венчание вел. кн. Ксении Александровны в Большой церкви Петергофского дворца 25 июля 1894 г.

Все, конечно, было готово к сроку, и молодые, не без интереса, посетили выставку приданого, устроенную в Зимнем дворце: «В конце зала стоял стол, покрытый приданым жениха. Я не ожидал, что обо мне позаботятся также, и был удивлен. Оказалось, однако, что, по семейной традиции, Государь дарил мне известное количество белья. Среди моих вещей оказались четыре дюжины дневных рубах, четыре ночных и т. д. – всего по четыре дюжины. Особое мое внимание обратил на себя ночной халат и туфли из серебряной парчи. Меня удивила тяжесть халата. «Этот халат весит шестнадцать фунтов», – объяснил мне церемониймейстер «Шестнадцать фунтов? Кто же его наденет?» Мое невежество смутило его. Церемониймейстер объяснил мне, что этот халат и туфли по традиции должен надеть новобрачный пред тем, как войти в день венчания в спальную своей молодой жены. Этот забавный обычай фигурировал в перечне правил церемониала нашего венчания наряду с еще более нелепым запрещением жениху видеть невесту накануне свадьбы. Мне не оставалось ничего другого, как вздыхать и подчиняться. Дом Романовых не собирался отступать от выработанных веками традиций ради автора этих строк».