Детский мир императорских резиденций. Быт монархов и их окружение

Окончательно в военную форму мальчики переодевались после достижения семи лет. С этого времени они, перейдя от женщин-воспитательниц к воспитателям-офицерам, уже считались на действительной службе. С 1850 г. старшие сыновья наследника-цесаревича начинают участвовать в придворных и военных торжествах. Тогда Никсе было семь, а Александру – пять лет. 5 сентября 1850 г. на полковом празднике Кавалергардского полка, проходившем на лугу перед Елагиным дворцом, по желанию Николая I с мальчиков сняли красные русские рубашки, в которых они обыкновенно ходили. Старших внуков царя переодели в полную парадную офицерскую форму лейб-гвардии Гродненского гусарского полка (Николая) и в лейб-гусарскую солдатскую шинель (Александра)²³⁷.

Детский костюм Александра Павловича. 1784 г.

Однако наряду с настоящей военной формой у детей имелись комплекты домашней одежды, стилизованной под военную форму Это были так называемые «гусарские курточки». Такие же курточки дозволялось носить всем товарищам по детским играм, приезжавшим в Зимний дворец. Как вспоминал граф С.Д. Шереметев: «Меня облекали в гусарскую курточку (гусарские курточки были изобретены императором Николаем, и так как великие князья их постоянно носили, то и нам дано было позволение их надевать во всякое время, меня забавляло всегда, что по фуражке солдаты на улице, а иногда и офицеры принимали меня за Великого Князя и отдавали честь; в сущности, это было не что иное, как ливрея)»²³⁸. Но даже эти стилизованные под форму домашние курточки напоминали великим князьям об их предназначении. У Александра на куртке были самые настоящие погоны Финского стрелкового батальона, шефом которого он состоял²³⁹. А Владимир Александрович всегда носил «драгунскую куртку», поскольку состоял шефом лейб-гвардейского Драгунского полка²⁴⁰.

Судя по фотографиям 1860-х гг., у великих князей был еще один вариант домашней одежды: удлиненный сюртук с погончиками и красными выпушками, его носили застегнутым только на верхнюю пуговицу Под сюртук одевалась белая рубашка с отложным воротником. Сюртук носили с форменными брюками на штрипках. При этом если гусарская курточка предполагала сапоги, то брюки носились с ботинками.

Судя по воспоминаниям, отложной воротничок белой рубашки поверх воротника сюртука был нарушением формы одежды, и это пресекалось. С.Д. Шереметев упоминает: «Мне всегда бросались в глаза безукоризненной белизны воротнички его рубашки, незаконно появлявшиеся из-за воротника мундира и сюртука. За эти воротнички ему не раз доставалось от государя»²⁴¹.

И.Н. Крамской. Портрет вел. кн. Сергея Александровича

Это «воспитание формой» приводило к тому, что все Романовы были, мягко говоря, неравнодушны к форме. Они буквально срастались с военной формой и чувствовали себя в ней естественно и свободно. Когда в 1864 г. встал вопрос о поездке за границу сыновей Александра II Александра и Владимира, то наряду с радостью от свидания с родителями и старшим братом, их очень волновал вопрос, как будут они носить штатское платье²⁴².

Наказания детей

Воспитательный и образовательный процесс невозможен без наказаний в той или иной форме. Поскольку царские дети были далеко не ангелами, то детей наказывали и во дворцах. Поводом к наказанию, как обычно, служили либо обычные детские шалости, либо неуспехи в учебе. При этом следует иметь в виду, что детей ни на минуту не оставлял без присмотра многочисленный штат воспитателей. Возможность расшалиться как следует, у них практически отсутствовала. Поэтому именно учеба была для них главным источником «неприятностей».

Характер наказаний детей разительно изменился при Николае I. Когда сам Николай I был маленьким, его наказывали бранью, толчками, щипками, ударами линейки и даже розгами. По свидетельству современников, главный воспитатель Ламсдорф мог в ярости ударить будущего Николая I головой об стену²⁴³. Один из мемуаристов писал: «Время было такое: били людей по убеждению, а не из злобы. Даже царственные лица не были от этого изъяты»²⁴⁴.

Спустя много лет Николай I оценивал эти педагогические методы следующим образом: «Граф Ламсдорф сумел вселить в нас одно чувство – страх, и такой страх уверение в его могуществе, что лицо матушки было для нас второе в степени важности понятий… Употреблял строгость с запальчивостью, которая отнимала у нас чувство вины своей, оставляя одну досаду за грубое обращение, а часто и незаслуженное»²⁴⁵.

Когда у самого Николая I появились дети, то их наказывали совершенно по-иному. Методы физического воздействия совершенно изъяли из воспитательного процесса. Воспитатель цесаревича Александра Николаевича К.К. Мердер упоминает, что наказывали детей либо запретом встречаться с родителями, либо ограничениями в еде. При этом воспитатель цесаревича поддерживал связь с императором, имея постоянную возможность «прямого выхода» на самодержца.