Детский мир императорских резиденций. Быт монархов и их окружение

Милорд умер в 1867 г., когда Александр II уехал в Париж на Всемирную выставку. Впервые за много лет император не взял с собой свою собаку. И вскоре Милорд умер. На четвертом кладбище домашних животных у Зубовского флигеля появилась очередная «собачья» мраморная плита с надписью «Добрейший и милейший Верный Милорд. 1860–1867». Плита Милорда была утрачена в 1934 г.

«Собачья тема» вообще была одной из традиционных и любимых в живописи и мелкой декоративной пластике дворцовых интерьеров. Украшением государевой Приемной в Царскосельском дворце являлась бронзовая скульптура «Две собаки на стойке» работы П. Мэна. На одной из акварелей, показывающих интерьер Зеркального кабинета императрицы Марии Александровны в Царскосельском дворце, собачки разделяют досуг царственных хозяев. У камина в Туалетной Александра Николаевича палевого цвета борзые играют друг с другом. Рядом, в Кабинете императора, в большом кресле примостилась еще одна той же масти. На экране камина, на другой стороне комнаты, изображена в натуральную величину «Собака у дерева, смотрящая на птичку». Две собаки – живая и на экране акцентируют значимость их присутствия в повседневной жизни императорской четы.

Поскольку у цесаревича Александра Николаевича в Царском Селе была своя половина в Зубовском флигеле, то именно поблизости от него постепенно сформировалось четвертое кладбище домашних животных. Оно располагалось в так называемом «Собственном садике», разбитом напротив Зубовского флигеля, где были апартаменты Александра II. Иногда этот участок Екатерининского парка называли садиком Александра I⁴⁹³, или Фрейлинским садиком. Согласно описи 1918 г., там находились четыре надгробные плиты белого мрамора. На всех плитах были высечены надписи, явно составленные царственными хозяевами умерших собак. Почти все надписи начинались со слова «верный». Например, «Верный Муля» с 1833 по 1846 г. был неразлучен с цесаревичем Александром Николаевичем и сопровождал его в поездке по России, Германии, Голландии, Италии и Англии. «Верный Моксик» был с цесаревичем с 1849 по 1858 г. Именно о нем писала в дневнике в 1855 г. фрейлина А. Тютчева: «Я приготовила суп для Мока, любимой левретки императора. Когда я брала сухарь, чтобы помочить его в молоке, император подал мне другое печенье, говоря: «Нет, вы всегда вот это брали для Мока, ради Бога, не меняйте ничего в наших добрых привычках»».⁴⁹⁴ Еще об одной собаке просто сказано «Верный Пенч. 1867–1875». Одна из мемуаристок упоминает, что летом 1865 г. «Государь всегда приезжал верхом в сопровождении одного берейтора, обыкновенно с черным сеттером Милордом или рыжим пойнтером Punch em»⁴⁹⁵. Кроме мраморных надгробий этот садик украшала скульптурная группа «Монито» – собака, играющая с щенком.

Е. Швабе. Собаки. 1867 г.

Академик А. Швабе эксплуатировал «собачью» тему достаточно долго. Сохранилось одно из его полотен «Собаки» (1867 г.), на котором он по высочайшему заказу изобразил композицию из собак десяти различных пород. Эта разнопородная компания расположилась в гостях у великого князя Константина Николаевича в кабинете (Белой столовой) Павловского дворца. Все собаки принадлежали членам императорской семьи. Главной фигурой на этом полотне стал именно ньюфаундленд. Не только потому, что он самый большой и представительный из всех собак, изображенных на картине. Дело в том, что после смерти Милорда в 1867 г. именно он стал новым фаворитом Александра II. Ньюфа тоже звали Милорд и мемуаристы их часто путали.

Эта собака запечатлена на множестве фотографий. Император брал с собой ньюфаундленда даже на Русско-турецкую войну в 1877–1878 гг. С этим большим псом связано немало историй. Во время концерта в Мраморном дворце, когда играл известный скрипач Г. Венявский, пес оставил свое обычное место у ног Александра II и подошел к виртуозу. Встав на задние лапы, ньюфаундленд положил передние латы на плечи скрипачу.

Э.П. Гау. Кабинет императора Александра II в Арсенальном каре Гатчинского дворца. 1862 г.

Стараясь сохранить хладнокровие, Венявский продолжал играть, но собака не оставила его в покое, а ее огромная морда следовала за движениями руки скрипача. Наконец, Александр II, смотревший с улыбкой на эту сцену, сжалился над артистом и спросил его: «Венявский, не мешает ли тебе собака? – Ваше Императорское Величество, – пробормотал выбившийся из сил артист, – боюсь, что я ей мешаю. Государь рассмеялся и отозвал собаку»⁴⁹⁶. Судя по воспоминаниям, этот ньюфаундленд прожил рядом с императором более 10 лет. На фотографии, сделанной в Царском Селе, ньюф Милорд лежит у ног Александра II и императрицы Марии Александровны.