Дети трубопроводов. Юмористический роман абсурда

«Верую, ибо абсурдно!»

Квинт Септимий Флоренс Тертуллиан,

христианский писатель и теолог

Долгий путь домой

Относительно молодого, сорокалетнего, довольно процветающего скульптора-самоучку Дениса Харитоновича Друкова уже несколько лет подряд мучили и терзали ночные кошмары. Понятно, что о себе давала знать постоянная работа, потому в голове и творилось чёрти что. Но как же не работать, если его старания дают определённый доход, ибо многие желают остаться запечатлёнными на века или долгие годы в камне, бронзе, чугуне, в крайнем случае, в гипсе. Когда имеются деньги, то скромность ни к чему. Она – рудимент или даже атавизм, от которого следует освободиться навсегда, то есть до гробовой доски.

Но в течение последних двух-трёх недель во сне, по ночам, он чётко и ясно видел себя гражданином страны полного абсурда, которую называли Обнуляндия. На протяжении тысячелетней истории страны очень часто, как бы, уважаемыми господами и дамами отрицались те положительные исторические вехи и моменты, которые народ считал достижениями. Постоянные обнуления подавляющую массу людей не радовали потому, что доводили их и без того жалкое существование до жуткого состояния.

Что касается того самого «простого» народа, который там был доведён не до бедности, а в основном до абсолютной нищеты, то его олигархи, воры, компрадоры, депутаты и многочисленные чиновники ласково, одновременно, с любовью, но, может быть, и презрительно называли – «дети трубопроводов». Шла активная интервенция, оккупация и разграбление страны, в основном, барыгами и жульём, проживающими в столице Труба,

Почти любой здравомыслящий человек понимал, что обманутых, ограбленных, нищих, бедных, обездоленных людей следует назвать не детьми, а жертвами трубопроводов. Более чёткого и точного определения дать невозможно. Но и «дети» звучало цинично и пошло, издевательски.

Абсолютное беззаконие здесь было возведено в закон и всё, что принадлежало народу и государству ранее, вдруг стало частной собственностью. Каким образом и почему это произошло, дети трубопроводов не понимали. Но они и не роптали на жизнь. Ведь их многочисленные центральные телевизионные каналы ежечасно и ежеминутно убеждали в том, что так и должно быть, что скотское состояние ограбленных людей – это абсолютная норма. Безраздельно царствовал полный абсурд, объявленный объективной и даже необходимой реальностью. Благодетелями, как раз были объявлены те, кто присвоил всё, что есть на земле и под землёй. На протяжении долгой истории народу Обнуляндии приходилось не сладко. Но такого, что происходило в стране сейчас, никогда, ни в какие века, не наблюдалось. А теперь вот, пожалуйста…

Путешествия по ней в своих тяжёлых и страшных снах Друков видел великое множество трубопроводов. По ним за границу новые хозяева по сходной цене продавали всё, что ещё осталось в несчастной стране. По специальным усовершенствованным трубопроводом за кордон шли не только газ и нефть, но и вода, лес, руда, уголь, рыба… Технология дешёвой распродажи того, что издавна, исторически принадлежало, как раз, нищим и обездоленным детям трубопроводов, находилось на высоком уровне, и этим узурпаторы гордились.

Но Денис Харитонович воспринимал такие сны, как должное, если бы в них постоянно за Друковым ни гонялись какие-то черти, мертвецы, огромные птицы и звери, если бы его не варили живьём в котлах, не отрывали ему руки и ноги, то всё можно было преодолеть или протерпеть. Его волновали постоянные ночные кошмары, а не повальная бедность и нищета обманутых, «лишних» людей Обнуляндии. Ещё свою страну её жители ласково называли – Блефия. Как бы, «сказка». Так вот, по причине естественных волнений и переживаний Друков постоянно просыпался очень рано, если не глубокой ночью, то под самое утро.

Разве одни только пёстрые петухи встречают начало нового дня за час или даже более до рассвета? Нет. Не только они, но ещё и таксисты, ночные алкоголики, грабители, мелкие жулики, наркоманы, проститутки, гастробайтеры, столичные гости и некоторые другие личности… В этой массе по причине своих жутких, несуразных и абсурдных снов находился ещё Друков. Когда он просыпался среди ночи, то уснуть уже не мог. Но нет худа без добра. Зато имелось немало времени для того, чтобы прийти в себя от ночных ужастиков и приступить к привычной работе.

Размышляя о бренности жизни и некоторых её сложностях, да и некоторой несправедливости, он выходил на улицу, выносил в двух больших полиэтиленовых пакетах накопившийся за день мусор в специальные контейнеры, стоящие не так далеко от его высотного дома. Мусоропровода в его многоэтажном здании не имелось.

А что потом? Но тут ясно. Как обычно, Друков наспех завтракал и продолжал заниматься своей постоянной работой, как говорится, ваянием. Сначала этюды, потом малые формы, затем отливка их в гипсе… Тут дел до чёртовой матери. Но шкурка, как говорится, стоила выделки.