Дети синего фламинго

Птица несла меня в высоту. Мои пальцы плотно сжимали птичьи ноги повыше громадных полусогнутых когтей. Держаться было удобно, я не боялся, что руки соскользнут. Скорость была большая, встречный воздух откидывал мое тело назад. Я словно лежал на упругой воздушной подушке. Мне даже показалось, что если отпущусь, то не упаду, а буду продолжать полет, медленно снижаясь в тугих потоках воздуха.

Но, конечно, я не собирался отпускаться! Мои ладони припаялись к бугристой коже, которая обтягивала твердые птичьи ноги.

Струи воздуха выжимали из глаз у меня слезы и тут же высушивали их. Ну, если по правде говорить, слезы были не только от ветра. Еще от радости и свободы. Я посмотрел вниз: что, взяли, гады? Но внизу уже не было площади, не было города. Подо мной расстилался лес. Он густой темно-зеленой шубой покрывал пологие холмы.

Из-за холмов мне навстречу двигались большие облака. Они похожи были на белых слонов, которые стадом вышли на синие поля. Синева неба, чистая и громадная, раскидывалась во все стороны, а за холмами она сливалась постепенно с какой-то темной, почти лиловой завесой. Эта завеса закрывала горизонт…

В первые минуты я совсем не боялся. Я был свободный, счастливый. Я был победитель! Земля с ее коварством, с ее опасностями была не страшна мне. Я посмотрел на эту землю – прямо вниз. На зеленой шкуре леса лежали темные заплаты – тени облаков. Они казались совсем небольшими. И я вдруг понял, как до них далеко, какая подо мной глубина и пустота.

И вся эта пустота словно ухнула и жутко загудела. У меня чуть не остановилось сердце. Я хотел крикнуть, но едва открыл рот – и захлебнулся от ветра. Я отяжелел от прихлынувшего страха, и, кажется, ослабели руки.

Я отчаянно глянул вверх, на Птицу. Ее распахнутые крылья были неподвижны, лишь концы маховых перьев чуть вибрировали в потоках воздуха.

Длинная шея Птицы была далеко вытянута, и клюв устремлен вперед. Но когда я посмотрел, Птица словно ощутила мой взгляд: изогнула шею, повернула ко мне голову и рассыпчато застрекотала клювом. Будто сказала: “Не бойся, потерпи”.

Нет, она не даст мне погибнуть. Не затем же она примчалась и унесла меня с площади! И не надо бояться. Руки еще не устали, а высота… Ну не буду смотреть вниз, вот и все.

Однако куда мы летим? И долгий ли будет путь? По правде говоря, пальцы начинают неметь. И еще одна неприятность: тугие струи воздуха медленно, но упрямо стаскивают с меня шорты. То ли резинка на поясе ослабла, то ли я сам отощал. Не хватало еще потерять в полете штаны! Впрочем, совсем они не слетят, но кинжал вывалится. А его никак нельзя терять!

Я изо всех сил надул живот. Пояс, конечно, стал туже, но сколько времени так продержишься?

Только я подумал об этом, как почувствовал, что опускаемся. Нет, дело не в том, что Птица угадала мои мысли. Просто она, видимо, прилетела куда хотела. Лес впереди обрывался на краю громадной темной синевы, пересыпанной солнечными блестками. Ветер бросил в меня запах соли, как мокрые охапки водорослей. Я понял наконец, что мы подлетели к морю…

У моря поднимались очень высокие скалы. Их вершины были плоские и сливались в одну площадку. Или даже площадь. На этой каменистой желтой площади я разглядел жидкие кучки зелени и какие-то круглые постройки. Увидеть все как следует я не мог: мы снижались все быстрее, ветер засвистел в крыльях Птицы и так хлестнул меня по глазам, что я зажмурился.

Потом скорость упала. Я глянул вниз. Земля приближалась. Она крепко ударила меня по ногам, я пробежал три шага, выпустил птичьи ноги, не удержался и покатился по мелким камням. Сел.

Птица стояла недалеко от меня. И мне показалось, что смотрит она встревоженно и вопросительно.

– Ничего, Птица, – сказал я. – Спасибо, Птица!

Она весело протарахтела клювом. И вдруг взмыла в высоту и пошла, пошла вдаль, больше не посмотрев на меня.

А я… Что теперь будет со мной? Куда я попал? Зачем она меня сюда принесла?

Я сидел на каменистой земле. Из земли пробивались редкие травинки с очень маленькими синими цветами. Недалеко от себя я увидел несколько больших старых пушек на покривившихся лафетах. А из кустов на краю площадки поднимались желтые каменные стены с двумя рядами узких окон. Это был полукруглый бастион с разрушенным верхним карнизом.

Сзади захрустел щебень. Я вздрогнул и вскочил.

Ко мне подходили трое ребят: девочка и два мальчика чуть поменьше меня ростом. Они совсем не похожи были на ребят из города – лохматые, босые, в отрепьях…

Но зато какие живые и ясные были у них лица!

Девочка оглядела меня, покачала головой и со вздохом сказала:

– Ободрался-то как… Ну-ка, пойдем.

Бастионы

Девочку звали Соти. Она смыла кровь с моих рук и ног, дала глотнуть из жестяной кружки горького отвара, залепила ссадины прохладным пластырем. Тихонько спросила:

– Больно?

– Нет… – смущенно сказал я.

У Соти были серые спокойные глаза, белые прямые волосы и тонкие умелые пальцы. На худенькой шее у нее висело ожерелье из крошечных ракушек и мелких синих цветов, которые росли здесь повсюду. Оно качалось и задевало мою щеку, когда Соти наклонялась…