Дети разных миров (СИ)

— Да, нормально. Фотография пойдёт, если ты будешь больше улыбаться и поменьше смотреть свысока. Я серьёзно, Дэн, ты смотришь на людей как король, а в библиотеке так нельзя. Библиотекари не слуги, а хозяева на своей территории. Им нельзя приказывать, можно лишь попросить о помощи. Иначе ничего не получишь.

— Понял. Значит, материализую.

Король сосредоточился, что-то прошептал, накрыл иллюзию рукой, под ладонью сверкнуло, и вот на столе уже лежит вполне материальный предмет — читательский билет на имя студента пятого курса исторического факультета Иванова Данила Сергеевича.

— А потрогать можно?

— Пожалуйста! — разрешающе повёл он рукой.

Я осторожно взяла билет в руки. Совсем настоящий: прохладная поверхность, шершавая бумага, гладкая фотография улыбчивого мальчишки.

— Любой маг, конечно, сразу бы определил подделку, но здесь некому поймать меня на обмане. Для простого человека это настоящий билет.

— А почему же ты тогда называешь его иллюзией?

— Потому что это иллюзия, которая воздействует на чувства людей и говорит им, что она материальна. Этого билета нет. Я могу развеять его в миг. Какие документы ещё нужны?

— Основное удостоверение личности — паспорт. Но тут такая тонкость: не везде прокатит твоя иллюзия. Надо быть очень осторожным. С ним нельзя будет соваться в серьёзные заведения. И тем более попадать в милицию. А вот к Санычу сходить можно будет, хотя к нему лучше бы со студенческим. Ой, нельзя со студенческим, ты ж по легенде из другого города. Ох, Дэн, нестыковки у нас с легендой. Спрашивать будут, что ты в библиотеке делаешь.

— Придумаем. Не волнуйся, Маша, люди, как правило, не слишком внимательны к другим, это я тебе как король говорю. А уж у вас вообще каждый сам за себя. Меня это удивляет безмерно.

Через десять минут Российская Федерация обрела нового гражданина в лице Иванова Данила Сергеевича, одна тысяча девятьсот семьдесят третьего года рождения. Некоторые моменты, такие как страница с воинской обязанностью, требовали доработки, и я сделала себе зарубку на память — заглянуть к кому-то из парней в паспорт. Правда причину такого интереса ещё не придумала. Зато водяные знаки получились как родные.

Пока Дэн мудровал с паспортом, я достала из холодильника колбасу с хлебом. Хоть бутерброд зажевать, а то когда ещё будет случай поесть. Программа на сегодня насыщенная. Поскольку за столом расположился Дэн, я отрезала ломоть на тумбочке и, с тоской вспоминая вчерашний ужин, задумчиво положила бутерброд в рот.

— Не ешь эту гадость! — протянул он руку и забрал мой бутерброд.

— Эй, ты чего?! Отдай! — возмутилась я. — Некогда мне сейчас готовить, когда я ещё поем теперь!

Я попыталась вернуть свой законный бутерброд. Ага, разбежалась. Пальцами одной руки мой «братец» аккуратно ухватил меня за запястья, а второй брезгливо стянул колбасу с хлеба и бросил в ведро.

— Держи! — протянул он мне голый хлеб.

— О, ты так любезен! На хлеб и воду меня, значит?! — разозлилась я. Ничего себе, колбасу в мусорку швырять!

— Не кричи, — поморщился Дэн. — Смотреть не могу, как ты это ешь. Сейчас что-нибудь придумаю.

С этими словами он прикрыл глаза, посидел так минуту и показал на холодильник:

— Можешь взять. А мне дай яблоко.

Я открыла холодильник:

— Ну и что здесь брать-то? Ой! Ух, ты!

В восторге от увиденого протянула руку и достала дымящуюся отбивную, лежащую на тонкой фарфоровой тарелочке, в окружении мелко порубленной зелени и свежих овощей.

— Приятного аппетита! Где моё яблоко?

Я наткнулась на протянутую руку парня.

— Забыла, сейчас дам.

Осторожно поставив тарелочку на стол, снова полезла в холодильник.

— Достань три штуки, — догнал меня голос Дэна. Я подала яблоки. — Давай стаканы.

Не люблю, когда мною командуют. Но то, что последовало дальше, заставило моё раздражение заглохнуть в зачатке. Дэн взял в руки по яблоку, поднял их над стаканами… и в каждый из них пролился сок — как из пачки. Руки парня при этом остались абсолютно сухими, и в них ничего не было — ни шкурки, ни косточек. Потом он взял третье яблоко и «выдавил» сок из него. Подвинул мне почти полный стакан:

— Ешь, пей и слушай меня. Я обещал тебе помощь в учёбе. Сейчас у меня много Силы, и я в состоянии наложить на тебя заклинание абсолютной памяти — до конца твоей сессии. Всё, что ты прочтёшь — запомнишь сразу и навсегда. Погоди! — предостерёг он меня от восторгов. — Заклинание имеет побочные эффекты. На время его действия тебе придётся избегать ненужных знаний и отрицательных эмоций, собственно, и сильных положительных тоже. Иначе после окончания действия заклинания жизнь некоторое время будет казаться тебе бесцветной. Так что, если ты согласишься, тебе нельзя будет ругаться, ссориться, вообще видеть или слышать что-то неприятное и принимать это близко к сердцу, иначе переживания будут обеспечены на очень долгое время. Лучше сразу уходить или отворачиваться. И так до конца сессии — сможешь? Подумай хорошо.

— Ради абсолютной памяти — ещё не то смогу!