Дети Предтеч (СИ)

Кровавый хаос и смуты. Уничтожение планет, гибель звёзд. Потоки бушующей плазмы и чёрные дыры, хаотично возникающие повсюду. Падение сети порталов и погружение выживших миров в дикость и религиозный мистицизм. Десять тысячелетий, чтобы снова выйти в космос или хотя бы за пределы собственной звёздной системы. Никакой защиты от вероятного вторжения из других галактик. Да и некому было бы предупредить. Все стражи заперты в разных системах. Вот такую картину узрели мы и с ужасом посмотрели на Хеймдалля и его создания.

— К счастью, мы предотвратили такой вариант развития событий и поручили Синдрину и Веньяну придумать что-то новое, — закончил Хеймдалль, вызвав у нас выдох облегчения, уж больно реалистичной оказалась картина. — И у них и правда получилось.

Хеймдалль сделал несколько шагов по комнате. Остановился и посмотрел, если это так можно назвать, на своих ослушавшихся пасынков.

— Начиная войну с пришельцами, вы ведь не империи боялись? — спросил он у них. — Больше всего вас страшило, что у Синдрина и Веньяна, получится хоть что-то, так?

Они так и стояли на коленях потупясь. Хеймдалль покачал головой.

— Вы будете смеяться, но Синдрин и Веньян попытались вас прикрыть, — наконец произнёс Хеймдалль. — Когда эти земляне отправились к Биврёсту, то Синдрин попытался остановить их. Но это оказалось непросто. Они получили приказ уже после того, как пообщались со мной.

— С этого момента поподробнее, — прервал нас Вяземцев. — Это двое из «пасынков Предтеч» находятся в нашей стране на ответственных должностях и могут влиять на Министерство обороны, ГРУ или партию, чтобы отдать вам приказ?

Но я лишь пожал плечами. Хеймдалль всячески избегал расспросов о личности Синдрина и Веньяна, кто они и какую должность занимают. У него это получилось легко, что неудивительно, ведь по сравнению с ним, мы в лучшем случае находимся на уровне развития котиков, хорошо, если не муравьёв.

Это я и постарался объяснить руководству, однако они остались недовольны нами. Ну, как минимум глава ГРУ. Остальные-то поняли, а товарищу Стерлядкину, наверное, смогла объяснить Марина, что это за существа и какой мощью они владеют.

— Жаль, конечно, — раздался голос Бронницкого. — Но это неглавный вопрос. Продолжайте, товарищ Кирьянов, расскажите, что было дальше и где вы пропадали три дня?

— «Скажи, а почему ты вместе с танком не сгорел?» — мелькнула у меня в голове строчка, из хулиганской песни омского анархиста, но я отогнал её, чтобы не случайно не ляпнуть, и продолжил.

— Вам незачем спрашивать, Мастер, — глухо отозвался Ласкарис. — Да, этого мы и страшились, что опять допустили ошибку и вы нам не простите её.

— Ошибка, безусловно, — Хеймдалль походил по комнате. — Но уж больно занятные у вас получились результаты. Даже и не знаю, что делать. Уничтожить всё это вместе с вами, вернув данную галактику в её первозданное состояние, позволить зародиться здесь собственной жизни…

— Нет, — вмешался я. — Не надо никого уничтожать. Особенно обычных людей, потомков землян.

Хеймдалль посмотрел на меня пустым капюшоном.

— В тебе говорит гуманист, землянин?

— Да, — твёрдо ответил я.

— Хорошо, а что говорит тебе твой гуманизм, о том, кто не родился и кого никогда не было? Можно ли пожалеть те цивилизации, которые из-за вмешательства наших нерадивых слуг не появились на свет? Может быть…

— Софистика, — поморщился я. — Вы хотите убить миллиарды живых существ, оправдывая это тем, что они заняли место тех, кто должен был родиться.

— Отнюдь. Хотя да. Ты не можешь быть непредвзятым. Ведь ты не родился, в естественном ходе событий на своей планете. Просто так получилось. Изменения, которые внёс Синдрин, пошли волнами и в результате этих колебаний твои родители встретились и произвели на свет тебя, твоих братьев и сестёр. Ты находишься на месте беглых цивилизаций Земли, заняв чужое место.

— И чьё же? Кто не родился, чтобы появился я?

— Вопрос надо ставить по-другому. При естественном ходе событий, Полина Новикова и Саша Костин, которые погибли, чтобы ты дошёл до пирамид, остались живы. Полина стала бы архитектором, встретила мужчину, родила трёх детей. Обычная жизнь, но её. Саша Костин, безусловно, прожил бы жизнь поинтереснее. Воевал и погиб. Но на пятнадцать лет позже, успев пожить для себя, вдохновив многих людей, на освободительную борьбу.

Меня пробрала дрожь. Как будто кто-то прошёл по моей могиле, — говорил в таких случаях мой старый товарищ Джефферсон Саммерс. Голова у меня закружилась, и я почувствовал дурноту и с трудом удержался на ногах, схватившись за спинку стула.

Уже оседая на пол, я услышал возмущённый голос Дианы, которая недовольно высказывала Хеймдаллю, что он неправ. Что мой мозг не достаточно развит, чтобы воспринять информацию и я могу впасть в тот религиозный экстаз, от которого у меня так пытался уберечь.

— Гуманизм должен быть обоснован, — ответило то существо. — Впрочем, в чём-то потомок нашего творения прав. Этих людей, раз уж они появились на свет, надо сохранить, да и больно интересные результаты дал эксперимент наших «пасынков», надо продолжать.