Дети Капища

Рядом с мусорниками сушилось на длинных, провисших до земли веревках белье, шмыгали тощие коты. Во время сиесты из открытых настежь окон, почерневших от старости, с облупленными рамами, раздавались сладкие стоны. И везде пахло морем, теплым Карибским морем цвета изумруда. И женская кожа, цвета кофе с молоком, была солоновата на вкус…

В его памяти лежала добрая дюжина городов, где он бывал. И еще столько же городов, где ему бывать не пришлось. Они были мертвы для него – карты, схемы, основные улицы, достопримечательности. Но стоило ему попасть в один из них, и города оживали, наполнялись шумом толпы, акцентами, запахами еды, музыкой, ночными гулкими шагами по пустынным мостовым, теплым ветром из тоннелей метро…

Лондон он знал.

Поезд остановился, и Сергеев, ухватив дорожную сумку, вышел в здание вокзала «Виктория».

В чинной, как официальная Британия, очереди на такси он простоял минут пять.

Водитель, на счастье, попался спокойный, жующий жевательную резинку с невозмутимостью пожилой коровы. Его не волновали пробки, политика и результаты последнего футбольного матча. Он просто делал свою работу. Радио в «кэбе» молчало.

Сергеев сидел на заднем сиденье, поставив сумку рядом, и смотрел на то, как стремительно высыхают лужи на тротуарах. Над газонами появился легкий парок. Туристы, бредущие по Сёркл, попрятали дождевики и зонты.

Лондонское лето. Дождь, солнце и снова дождь.

Пока его такси перестраивалось в правый ряд, мимо проехал туристический автобус с открытой верхней площадкой. С нее две восторженные девушки-туристки, скорее всего, японки, если судить по раскосым глазам и черным, как вороново крыло, волосам, смеясь, радостно махали руками прохожим и проезжающим машинам.

Сергеев невольно улыбнулся и помахал в ответ, но этого никто не заметил. Мужчина средних лет, машущий рукой никому и в никуда.

Настроение почему-то сразу ухудшилось.

Такси свернуло на одну из боковых улочек и замерло у дверей отеля. Михаил вышел и расплатился с водителем, оставив три фунта «на чай». Водитель с достоинством кивнул. На то, чтобы произнести короткое thank’s, его уже не хватило.

Гостиницу Сергеев выбирал согласно профессиональному требованию – не выделяться. В его нынешнем амплуа «Уолдорф Астория» выглядела бы вызывающе. А эта гостиничка годилась на все сто! Приличная такая, в третьей зоне, крепкие «три звезды», рядом парк, до одной станции метро (здесь его называли «андеграундом») пять минут медленным шагом, до другой – десять, и обе на ветках, ведущих в самый центр.

Русские были в этом отеле редкими гостями, что добавляло месту привлекательности, и, хотя вероятность встретить здесь, в «тихом центре», кого-то знакомого или быть узнанным была неизмеримо мала, Сергееву не хотелось проверять бывают ли в жизни случайности. О том, что они бывают, он знал и без проверок.

Забросив вещи в тесноватый номер, Михаил принял душ, но бриться не стал, а, оставив на щеках легкую щетину, переоделся в легкий полотняный костюм, зачесал назад влажные волосы и сразу стал похож на выходца из Латинской Америки или уроженца северных испанских провинций.

Если бы кто-то, знакомый с Михаилом по Киеву, взял бы себе за труд заглянуть в ячейку, где лежал паспорт, оставленный Сергеевым на регистрацию, то, наверное, немало удивился бы.

Паспорт был выдан на имя Анхеля Гарсиа, гражданина Испании. А на фотографии красовался бывший замминистра МЧС Михаил Владимирович Сергеев собственной персоной. Гражданин Анхель обитал не в Киеве, а в Мадриде и, судя по количеству виз, украшавших страницы сего документа, много ездил по свету и дома почти не бывал. На фотографии дон Гарсиа смотрелся респектабельно и крайне благонадежно.

Паспорт был «правильный».

Михаил повидал на своем веку много поддельных паспортов. И те, которые печатались в специальном цехе на Гознаке, и те, которые делались чуть ли не на коленке в трущобах Ханоя. Попадались и совершенно бездарные подделки.

Этот же паспорт был настоящим. Бланк для его изготовления был украден, а скорее, куплен, но до этого все равно украден. Такой документ, не нарисованный, не стоящий в «стоп-листах» и реестрах пропавших бланков, стоил реально больших денег.

У Васильевича, когда он передавал паспорт Сергееву, было удивительно довольное выражение лица.

– Ну, сеньор Анхель, – сказал он, растянув свою утиную физиономию в улыбке, – с крестинами вас! Имечко, правда, Бог тебе послал…

– Вполне приличное имя, – возразил Сергеев, пролистывая страницы толстой красной книжечки, – от слова Ангел. Чем тебе имя не нравится? Вот фамилия самая что ни на есть крестьянская. Зато распространенная. Как у нас Петренко или Иванов. Хорошая фамилия.

– Как документик? – спросил Васильевич и подмигнул, усаживаясь на высокий стул у стойки бара. И, когда Михаил с уважением кивнул, добавил удовлетворенно: – То-то же!

– Выпьешь что-нибудь?

– Если только минералочки, – согласился Васильевич, – со льдом… Кто ж пьет спиртное в такую жару? Ничего, если я у тебя тут покурю?