Дети Гитлера

Первым шагом, которым заявила о себе свежеиспеченная организация гитлеровских девушек, стал яростный спор о форме одежды. Вопрос звучал так: синие или коричневые галстуки? Референт по женским вопросам в Гитлерюгенде утверждала:»Эти коричневые одеяния, которые девушки носят в Шлезвиг-Гольштейне, не являются слепым копированием коричневых рубашек мужчин из СА. Мы одновременно хотим и избегаем такого копирования. Речь не идет только о явном выражении духовной зависимости женщины от мужчины. Девушки, которые хотят бороться за идеи Адольфа Гитлера в нашей организации, будут гордо и осознанно демонстрировать храбрость и готовность к жертвам, будучи облаченными в истинно немецкую женскую одежду.» В конце концов несмотря на патетические лозунги победили синие юбки и белые блузы.

Кем и чем являлись ранние ячейки СГД задолго до прихода Гитлера к власти? Были ли они немногочисленным, фанатичным дополнением шовинистических мужских союзов? Или они были кружками мечтательниц при «коричневых» функционерах? На самом деле, их роль в то время не имела ничего общего с последующей задачей СГД — стать инструментом унификации для половины молодых поколений немцев. «Сестринские общины» наряду с другими молодежными организациями, такими как «Путешественницы» или «Девушки — следопыты», стали в известной степени авангардом среди девушек непрочной Веймарской республики. Отправиться в дальнее путешествие без родителей, сидеть с парнями у лагерного костра или даже танцевать с ними летним вечером — всё это было неслыханным вызовом мещанской среде, демонстрацией против устаревших представлений старшего поколения о вопросах морали.

Бюргерский мир первой немецкой демократии однозначно относил женщин к людям второго сорта. Хотя в 1919 году женщины получили право участия в выборах, в действительности их участие в политике, культуре или науке было крайне редким явлением. В университетах обучалось смехотворно малое количество студенток. О женском спорте вообще не могло идти речи. Да и в последующие времена жизнь девушек из СГД зачастую была определена тремя «К»: «Kinder, Kueche und Kirche» (Дети, кухня и церковь).

Юные «авангардистки» использовали любую возможность убежать от такой печальной действительности. Как девушки из «сестринских общин», так и девушки из союзов «путешественниц» или «скаутов» старались хотя бы в течении нескольких часов в неделю ощутить «чувство свободы». В то время главным условием развития раннего СГД была борьба за социальное освобождение женщин, хотя взгляды Гитлера на роль женщины в обществе шли вразрез с подобными устремлениями: «Мир женщины — это мужчина. Ей положено думать лишь от сих и до сих». Партийный орган «Фёлькишер беобахтер» не упускал возможности лишний раз подчеркнуть, что женщин следует держать подальше от общественных сфер жизнедеятельности. Так зародилось основное противоречие в деятельности Союза германских девушек уже на первой стадии его существования: с одной стороны являться частью атавистического общества, в котором господствуют мужчины, а с другой стороны преследовать цели женского раскрепощения.

После 30 января 1933 года времена, когда СГД был малочисленной организацией, быстро канули в лету. Девушки тысячами устремились из разгромленных молодежных союзов и организаций в Союз германских девушек, который в короткий срок превратился в самую многочисленную женскую организацию мира. Только за первый год пребывания у власти нацистов количество членов СГД выросло с 23 900 до 593 000 человек. Младшие девочки с 10 до 14 лет состояли в «Юнгмэдльбунд» (аналог Юнгфолька — прим.переводчика) со своим руководством. Юнгмэдльбунд входил в состав СГД. А СГД являлся в свою очередь частью Гитлерюгенда. Руководительницы СГД находились в подчинении у Бальдура фон Шираха.

Роспуск других молодежных союзов лишь изредка вызывал пассивное сопротивление и глухой протест. Гертруда Хоке, которая занимала низовую руководящую должность в Юнгмэдльбунде, вспоминает: «Наш союз назывался „Свободное племя юной нации“. Мы были идеалистами и любили природу. Когда союз разогнали, мне было горестно. Однако потом я стала мыслить как и другие, что хватит печалиться. У нас есть нужные инструменты, а у меня масса способностей и талантов. Надо жить дальше».

Резкий рост численности СГД объяснялся не только разгромом остальных молодежных движений. Марианна Ланген, родившаяся в 1917 году, вспоминает:»Массовый приток новых членов в организацию можно было сравнить с порывом ветра. Возвышенное чувство помощи в строительстве лучшей жизни в Германии охватило нас всех, особенно молодежь». Лучше всех описывает настроения молодежи после прихода Гитлера к власти задорная строка из старой рабочей песни, которую так любили исполнять штурмовики из СА и гитлерюгендовцы, — «с нами придут новые времена…». Ева Штернхайм-Петерс из Падеборна, наблюдавшая массовое вступление девушек в СГД, вспоминает, что «все хотели участвовать в этом процессе».