Дети гарнизона

счастливым, свободным, всемогущим рядом с женщиной, о которой мечтал с мгновения

расставания.

— Лена, Леночка, я так скучал по тебе! После нашей встречи сплошь повалила по жизни

козырная карта. И так много хочу сказать тебе, так много для тебя сделать, — бурлили

невысказанные чувства.

— Одис так и не вернулся. Долгосрочные программы по борьбе с терроризмом по всему

миру. Эти глобальные цели затмили у него все, даже меня. Или может, это я не вернулась? Не

важно. Развелись по почте. А я только сегодня вспоминала вас... — и покраснела, как девчонка...

Осторожно спускались по острым камням. «Какие чудесные места, какой молодец я, какая

желанная красавица Елена!», — Нат от охватившего счастья был на седьмом небе.

— Ну вот, еще несколько ступеней, и мы на месте…

Лена скинула кроссовки, попробовала воду обнаженной ступней:

— Водичка — супер! Парное молочко! Не знаю, как ты, Толя, а я хочу окунуться…

Она скинула с себя одежду, стройная, красивая, подзадоривала Ната.

— Должен напомнить Вам, Елена, что сегодня последнее воскресение июня.

— Да-да, мой падишах, очень удачно подгадали. Сегодня наступит ночь Ивана Купала,

мечты сбудутся, сокровенные, — проворковала, смеясь, и ловко нырнула с камня в воду.

Нат последовал за ней...

…Солнце уже совсем село за море. На вершине утеса Дениска и Патрик слушали

заворожено тхнувшего кефалью ветерана:

— Послал генерал Попов за Петром гарнизонный наряд, солдаты полезли в шахту, в

глубокие каменные дали, и нашли одну только кирку, прислоненную к стене разлома. «Ни живого,

ни мертвого», — бодро доложили солдаты генералу.

А старожилы сказывали, что будто бы видели Петруху наверху высокого утеса, мабуть, где

мы стоим. Сиганул башкой вниз в море, да чудо дивное, будто полетело тело вниз, о волны

шмякнулось — а ввысь, в бескрайние небеса, взлетело что-то невесомое, душа, освобожденная от

бренного тела и пороков. В чистилище от греха очищаться. Летом пропала и Оленка. Штормило,

разбивая буруны о камни. Оленка с утеса того самого бросилась в море, и снова облачком

отлетела ее душа, а вместо тела вынырнула будто бы русалка... — Рачибо задумчиво замолчал,

крякнул, закончил. — Но некоторые люди толкуют другое. Будто Петр и Оленка с барскими

бриллиантами на фелюге турецкой в Царь-град ушли, в Истанбул. Другое чистилище себе избрали.

Пути Господни неисповедимы. Но это уже другая баечка.

Мальчишки, завороженные тарханкутской легендой, всматривались в даль моря, за горизонт

которого плавно садился солнечный диск, отбрасывая последние теплые лучи на зарозовевшую

притихшую водную поверхность. Стемнело, и ребята направили с вершины утеса фонарный яркий

луч в молчаливую непроглядную темень. И впрямь почудились радостные возгласы притомленных

долголетними скитаниями морских странников, возвращающихся к отчим берегам на родной зовущий

огонек…

Эпилог

Телеграмма: «Поздравляем наших молодых Анатолия и Елену с Днем бракосочетания! Сердечно

желаем наплодить крепеньких, как «нежинские» огурчики, наследников». Подписи: Белан, Ольдюнер,

папа Саша, сын Патрик, полковник Шульга, племянник Денис, Севик, дед Рачибо, подруга Молекула и

еще много-много имен и фамилий.

Не зря говорил мудрый Соломон: «Три вещи непостижимы для меня. И четырех я не понимаю.

Это пути орла в небе, пути змея на скале, корабля среди моря и пути мужчины к сердцу женщины».

Последней пришла к молодоженам правительственная депеша от президента Бенгалора, Бен-

Трамадора: «Хеппи бездей, Елоу Субмарин. «С бодуна от метиса послание, — с ноткой отчаяния

подумал молодожен. — Или?..», — сосредоточился.

— В уста старого ребенка… вложена истина… — ластилась к нему красавица-женушка.

— Именно, мой, твой, наш день рождения! — и радостно улыбнулся.

Правительственную телеграмму супруги окантовали в бамбуковую рамочку и укрепили снаружи

над входной дверью своего семейного гнездышка, в котором будут жить отныне в счастье и согласии

все отпущенное им свыше время.

Окончание романа