Дети Безымянного

— Арен! — по звуку тонкого испуганного голоса Тасенда достигла следующего здания. Дверь была заперта, но это, похоже, ничуть не останавливало шептунов, которые были чем-то сродни духам или призракам.

Добравшись до окна, Тасенда услышала стук маленькой ручки в стекло. «Арен…» — прошептала она, прижав к стеклу свою ладонь. Мимо неё пронёсся зловещий холодок.

— Тасенда! — послышался приглушённый голос маленького мальчика. — Они идут! Скорее!

Она сделала глубокий вдох и сквозь всхлипы вновь попыталась выдавить из себя слова песни. Но Охранная песнь больше не работала. Быть может… сработает что-то другое?

— Скоро… скоро солнышко взойдёт…, — затянула она свою старую песню — весёлую, радостную, которую она пела своей сестре и другим людям в деревне, когда была ещё совсем маленькой, — светом всё вокруг зальёт…

Она почувствовала, что слова застревают у неё в горле. Как она могла петь о солнце, которого никогда не видела? Как она могла быть спокойной и дарить радость, когда повсюду вокруг гибли люди?

Та песня… она больше не помнила её слов.

Плач Арена оборвался, и изнутри дома донёсся глухой стук. Снаружи затих последний стон. Наступила тишина.

Тасенда отшатнулась от окна, и вдруг услышала за спиной чьи-то шаги.

Шаги. Шептуны не способны производить таких звуков.

Обернувшись на звук, она уловила шелест одежды. Кто-то поблизости наблюдал за ней.

— Я тебя слышу! — крикнула она невидимому гостю. — Хозяин Имения! Я слышу твои шаги!

Она расслышала чьё-то дыхание. Звуки, даже те, что издавали шептуны, внезапно стихли. Но тот, кто наблюдал за ней, не проронил ни слова.

— Возьми меня! — крикнула Тасенда в этот непроглядный второй мрак. — Возьми, и покончим с этим!

Внезапно шаги начали удаляться. Холодный, одинокий ветер дул сквозь опустевшую деревню. Тасенда почувствовала, как угасли последние лучи солнца, и воздух мгновенно похолодел. С наступлением ночи зрение вернулось к ней. Она моргнула, и кромешная тьма превратилась в обычные тени. Небо до сих пор озарял тёплый свет заката — словно искорки, которые на краткий миг задерживаются на фитиле, когда огонь уже потухнет.

Тасенда поняла, что она стоит рядом с цистерной. Её спутанные каштановые волосы прилипли к мокрому от слёз лицу. Драгоценная виола лежала, поцарапанная, сразу за порогом дома Мириан.

В безмолвной деревне не осталось никого, кроме неё и мёртвых тел.