Детерминизм и системность

В современных философских исследованиях подчеркивается, что выделение целесообразности как особого объективного отношения требует определенной методологической осторожности.

Такая осторожность связана с преодолением крайностей идеали-стической телеологии и механистического, метафизического объяснения функционального поведения сложных систем.

Известно, что классическая телеология ставит организацию, форму над содержанием. Она рассматривает форму как некий не-материальный принцип, влияние которого устойчивым и необходимым образом сказывается на процессах взаимодействия между

вещами. Истоком телеологической концепции является учение о

предсуществующих идеях Платона, понятие энтелехии Аристоте-ля. Принципы телеологии использовал Гегель. Для Гегеля харак-терна абсолютизация целесообразности мира.

Он объявил форму некой тотальностью, которая носит в самой

себе принцип материи, является свободной и бесконечной. Природу

этой формы он характеризовал как абсолютное понятие. Немецкий

философ ведет речь о том, что способностью умозаключать, опираясь

на понятия, обладает та скрытая от непосредственного взора человека объективная реальность, которую он именует абсолютной идеей. В

природе он обнаруживает слабые, детские задатки к такого рода деятельности. Понятие, умозаключение как принцип движения мира

воплощается у него в универсальном законе, в котором необходимость становится средством для целесообразности.

1. См.: Маркс К., Энгельс Ф. Соч. Т. 20. С. 71, 72.

2. См.: Ленин В. И. Полн. собр. соч. Т. 29. С. 171.

71

Материалистическая диалектика отрицает абсолютную целесообразность мира, однако она сохраняет действительное научное

содержание целесообразного подхода к объективному миру, к изменениям и развитию материальных систем.

Понятие целесообразности разрабатывается в теории материалистической диалектики на основе последовательного про-ведения принципа детерминизма. При этом надо иметь в виду, что диалектическая концепция детерминизма не сводится к

признанию действия в природе и обществе слепых, случайных, стихийных сил, факторов и явлений. Она учитывает существование в природе устойчивых цепей действий, упорядоченных причинных рядов. Например, упорядоченность физиологических

механизмов живых организмов, в которой проявляется единство структурного и функционального аспектов существования

живого, дает особую форму детерминации, воплощающуюся в

новых типах законов, характеризующих организованную сложность.

Существенно, что телеономные способы описания и объяснения объективных явлений и процессов предполагают исходным

пунктом определения целесообразного поведения систем указание на способность последних сохранять свою устойчивость.

В качестве условия, обеспечивающего такую устойчивость, выделяется согласованность частей системы, взаимодействие

между элементами, которое служит укреплению данной системы как целого. Руководствуясь этим, М. И. Сетров подчеркивает, например, что не являются целесообразными взаимодействия, ведущие к распаду системы1. В то же время он считает

возможным применение понятия «целесообразность» не только

к живым организациям, но и к процессам круговорота в неживой природе, к устойчивым формам неживых объектов, сохраняющих эту форму благодаря высокой упорядоченности элементов

(кристалл и др.)2

На наш взгляд, опора на категории «устойчивость», «сохранение», «целостность» является необходимой предпосылкой определения целесообразности. Но содержание этих категорий само

по себе не дает оснований для выявления специфических характеристик целесообразности как объективного свойства систем.

Например, под признак устойчивости, взаимного согласования

элементов можно подвести как их целенаправленное единство, 1. Сетров М. И. Организация биосистем. Л., 1971. С. 133.

2. Там же. С. 134.

72

так же соответствие друг другу на основе избирательного взаимодействия, что не одно и то же1.

Не всякие устойчивые процессы и изменения, даже когда они

закрепляются на определенное время, следует характеризовать

как целесообразные. Попытки определить целесообразность как

свойство, тождественное любой упорядоченности и устойчивости, приводят к схематизации и натяжкам, мало оправданным

существом дела. Они не являются эффективными в отношении

областей знания, которые традиционно ставят и обсуждают проблему целесообразности. Вместе с тем они ведут зачастую к удво-ению терминов – понятий там, где достаточно использовать для

описания систем обычные понятия причинного мышления.

Вопрос о специфическом различии между содержанием понятия

«целесообразность» и родственными с ним понятиями «организация»,

«целостность», «единство», «устойчивость» нередко связывают с выяв-лением узкого значения целесообразности, которая рассматривается в

этом случае как существенное свойство биологических и кибернетических систем, определяемое через широкий набор конкретных признаков. Так, в современной биологии целесообразность признается в

особом строении организмов, в соответствии органов и их функций.