Детерминизм и системность

В силу дискретности материальных образований любой инди-видуальный объект может быть представлен как некоторая совокупность (как многое) и при известных дополнительных условиях

исследоваться статистически. Вместе с тем динамическая закономерность, если ее понимать как тенденцию, также имеет сферой

своего действия многое.

По-видимому, опора на идею классов в статистических законах имеет иной смысл, нежели чисто количественное упорядо-чивание совокупности объектов. Достаточно очевидной является большая информационная емкость статистической формы

описания поведения некоторой материальной системы в сравнении с соответствующей динамической формой. С гносеологической точки зрения именно в этом плане следует истолковывать, например, переход к статистическим методам в теории теплоты.

В ее рамках эмпирически наблюдаемые тепловые параметры по-лучили объяснение как возникающие на более глубоком уровне

беспорядочного в известном смысле молекулярного движения.

Тем самым была показана субстанциальная природа тепловых

явлений, трактуемых в классической теории в феноменальном

плане.

Этот же пример свидетельствует, что статистические законы

могут служить средством теоретического овладения миром, поскольку они используются для построения гипотетических конструкций и вывода из них эмпирически проверяемых следствий.

Так, обращение к классической статистике Максвелла-Больцма-на позволяет вычислить универсальную газовую постоянную, теплоемкость газов и т. д.

Сложность обсуждаемого вопроса заключается в том, что обращение к статистическим зависимостям не дает непосредственного выражения взаимодействия причинного фактора и его результата. Эти зависимости не включают в свое содержание кон-кретные вещи или свойства как взаимодействующие компоненты, но берут во внимание совокупность отношений, оцениваемых

метрическим значением вероятности. Можно согласиться здесь с

мнением А. С. Кравца, что лишь в исключительных случаях вероятностным функциям (как формальным выражениям статистического закона) может быть придан непосредственно субстанциальный смысл. Например, при умножении вероятностных функций

65

на некоторые нормировочные множители они получают смысл

потока энергии, интенсивности действия и т. д.1

Однако в свете высказанных выше соображений, нам не представляется убедительным утверждение данного автора, что вероятностная

зависимость в большинстве случаев имеет чисто функциональную

природу. В естественнонаучной области отношение причинного и

статистического описания друг к другу является более сложным, чем

простое взаимоисключение либо полное совпадение. Скорее всего

следует вести речь о косвенном выражении с помощью статистических законов сложного причинения. Здесь как будто налицо тот

случай, когда абстрагирование, отвлечение от ряда характеристик

причинной связи является таким отступлением, которое помогает

полнее охватывать соответствующий аспект действительности. Соглашаясь с А. С. Кравцом в том, что в вероятностном законе учитываются не непосредственно причинные отношения между явлениями

(событиями), но структурные, хотелось бы подчеркнуть, что структурно-функциональный подход, осуществляемый в рамках статистического описания, в определенном смысле совпадает с причинным

подходом. Факт такого относительного совпадения обнаруживается

во взаимозаменяемости этих двух форм описания, на что А. С. Кравец

также указывает в своей книге2.

Правда, А. С. Кравец не ставит вопроса о степени эквивалент-ности данных форм описания и границах их взаимозаменяемости.

Более того, он по существу склоняется к точке зрения дополнительности причинного и вероятностного описания. При этом имеется в

виду, что, находясь в рамках одного, мы вынуждены отойти от друго-го. Задавая, скажем, вопрос о причине отдельного явления (события), надо перестать мыслить в вероятностных категориях, поскольку в каких-то других рамках можно указать строго однозначную материальную связь, ведущую именно к этому отдельному событию3.

Но если принимать идею дополнительности в такой форме, то

затруднительно найти какие-то рациональные основания отме-ченной выше взаимозаменяемости причинного и вероятностного

описания. Заметим также, что А. С. Кравец рассматривает вероятностное описание в качестве структурного, тогда как причинное

описание он соотносит с индивидуальными событиями. Он исходит, по существу, из предположения о возможности выделения

индивидуальных причинных рядов. Однако для сложного случая

1. См.: Кравец А. С. Вероятность и системы. Воронеж, 1970. С. 179.

2. См.: Кравец А. С. Вероятность и системы. С. 106–107.

3. Там же. С. 184.

66

причинения как раз такое выделение и становится если не невозможным, то, по крайней мере, весьма затруднительным.

Уже из самого характера сложной причинности следует, что

противопоставлять индивидуальную причинную цепь структуре

массового явления - это значит вырывать индивидуальное событие из целостной системы взаимоопределяющих факторов и