Детектив, смартфон и шифер

Алешка было открыл рот, но Истомин остановил его взглядом.

– Да нет, ничего. Просто несколько работ не на своих местах.

– Перепутались, значит?

– Значит, перепутались. Ну ладно, спасибо, Филипыч, мы пошли.

Филипыч проводил нас до двери и плотно за нами ее прикрыл.

– А чего это за мундир на нем? – спросил я. – Каких родов войск?

– Швейцарских, – усмехнулся Истомин. – Он до пенсии в каком-то ресторане швейцаром служил. Никак со своей формой не расстанется. В память о годах службы.

Мы вернулись в «Нашу гордость».

– Мне все-таки непонятно, – заметил я. – Кому понадобились ученические работы да еще за границей?

– Мне тоже, – пожал плечами Истомин. – Больших денег они не стоят.

– Элементарно, – сказал Алешка. – Этот вот швейцарец…

– Швейцар, – машинально поправил его Истомин.

– Этот ваш… Филипыч работал в ресторане. Там много всяких любителей искусства. Вот он для них и таскает картинки помаленьку. Тебе, Костя, надо все эти вешалки проверить. По всем буквам. «Бы», «Зю», «Пы»…

Откуда Алешка взял, что в ресторанах много всяких любителей живописи?

– Да, проверить надо, – задумчиво согласился Истомин. – Но это большая работа. Там тысячи единиц хранения.

– Легко, – предложил Алешка. – Танька сделает. Да, Тань?

– Если Лешка поможет, – усмехнулась Танька.

– Более-менее, – уклончиво согласился Алешка. – Но лучше Димка. Он у нас аккуратный. И трудолюбимый, так мама говорит.

– Вот что, ребята, – серьезно сказал Истомин, – не болтайте только об этом. Во-первых, это пятно на репутации лицея, и надо сначала в этом деле разобраться. А во-вторых, можно спугнуть похитителей. А это могут быть люди очень серьезные. Неспроста это все затеяно.

Он оказался более-менее прав, как выяснилось очень скоро…

Истомин и Танька проводили нас в вестибюль. Тут Алешка потоптался на месте и громко прошептал:

– А мне надо!

– Да вон туалет, – показал Костя.

– Я такой не люблю. Мне больше наверху нравится.

И не успели мы удивиться такой причуде, как Алешка уже поскакал на второй этаж.

Вернулся он довольно быстро.

– Ну как? – спросил Костя. – Порядок?

– Нормально, понравилось.

Когда мы расстались с нашими художниками и пошли к метро, Алешка вдруг стал еще более задумчив и вдруг остановился и сказал:

– А куда же Чашкин делся?

Я сначала не понял его, а потом до меня дошло! Когда мы впервые увидели картины «Мальчик на скейте» и «Биатлонистка», их автор был четко обозначен: Л. Чашкин. А на фотках, что нам прислал мистер Смолл, никакого Л. Чашкина не было. Там, так же как и на пейзажах, стоял «Неизв. худ. 11 л.»!

– Как же мы проглядели!

– Это вы проглядели, – сказал Алешка. – А я углядел, что в этой галере кипит какая-то работа.

Красиво сказал. Перевел бы еще.

Глава IV Грабители-любители

На следующий день нас все так же тревожили эти странные события, но очень скоро они поблекли и замаячили вдали. Потому что вечером к папе зашел наш участковый Гриша.

Гришей его, конечно, только папа называл. Ну, иногда и мама, когда сажала его пить чай. Потому что этот Гриша был очень молодой и неопытный. Правда, старательный и упорный. Он к нам (точнее, к папе) часто заходил – посоветоваться. И, конечно, папа ему всегда помогал и подсказывал, потому что и сам когда-то служил участковым. И знал, какая это трудная и ответственная должность.

На своей территории участковый должен охранять общественный порядок, контролировать неблагополучные семьи, где происходят скандалы и драки, держать под наблюдением подозрительные личности, работать с трудными подростками. Следить за тем, чтобы нерадивые взрослые не парковались и не выгуливали собак на газонах, чтобы не выпивали и не курили на детских площадках и в подъездах… Наш участковый как-то признался, что должностных обязанностей у него больше ста пунктов. И наш папа подтвердил, что настоящий участковый – это целое отделение милиции в одном лице. Он первым прибывает на место происшествия, обеспечивает его охрану, проводит первоначальные розыскные и следственные действия. Словом, он и опер, и следователь, и криминалист.

Он защитит обиженного, остановит злого, поддержит слабого. К хорошему участковому идут и в беде, и в радости. «Спасибо вам, Григорий Алексеевич, за сынка моего. После вашего с ним разговора парня не узнать. И школу не пропускает, и не грубит, и дурную компанию бросил!»

…Интересно, и чего же он опять к папе пришел? Мы с Алешкой вроде бы еще ничего такого не натворили, в нарушениях общественного порядка в нашем микрорайоне не замечены. Но послушать надо. Подслушивать – мы в этом давно уже убедились – не только интересно, но и полезно. Поэтому мы демонстративно уселись за уроки. Алешка даже, прижав уши ладонями, что-то забубнил – какое-то стихотворение. И как только дверь в папин кабинет плотно притворилась, мы разом пристроились к нашему «слуховому аппарату». Этот аппарат несложный, электроники в нем нет. Это просто небольшая дырка в стене возле пола. Нам когда-то меняли в квартире проводку, и эта дырка оказалась лишней. Мы ее заткнули поролоновой пробкой. Родители про нее очень скоро забыли, а нам она верно служит уже не один год.