Детектив дальних странствий

Водитель двенадцатого номера совершенно не говорил по-русски, и это было даже странно после гостиницы, в которой все с разной степенью успешности по-нашему чирикали. Пришлось перейти на английский. Шофер пояснил: доехать надо сначала до автовокзала Тржнице, а там пересесть на автобус, опять-таки бесплатный, который запустил для своих клиентов гипермаркет «Теско», и на такой-то остановке выйти.

Таня села у окна. Никого больше в салоне не оказалось. Отдыхающий народ завтракает, принимает процедуры. И только ей не сидится на месте. Поистине правильно говорит мама Юлия Николаевна: шило у тебя, Татьяна, в заднице! Что ей и впрямь неймется?

Автобус отъехал от конечной. Серая громада «Колизеума» уплыла назад и вверх. Потянулись чистенькие и богатенькие двух– и трехэтажные виллы. Слева по ходу движения иногда распахивался в долине, во всю высь и ширь, красивый разноцветный город.

Какие действительно у нее догадки? Абсолютный мизер. А в суде их как доказательства и вовсе никто не примет.

Да и опасно. Ведь если она во всем права, то выходит что?

Вполне можно нарваться на удар молотком или нож.

Или, может, убийца предпочитает электричество?

Но Татьяна все равно лезла – потому что ей казалось, что там, куда она направляется, она сейчас нужна.

А виной всему – пара реплик, которые она некогда услышала в ресторанчике «Пльзень», ставшем ей любимым.

Вспомнилось, как однажды, когда она наслаждалась бокалом резаного, до нее донесся диалог по-русски.

Говорившие сидели за спиной, поэтому рассмотреть их Татьяна не могла.

Рассказывал женский голос – далеко не юный, в возрасте. Лет сорока плюс. Рассудительный и раздумчивый. И по интонации чувствовалось: женщина расстроена. Огорчена. Даже убита.

– …И ты представляешь, Пашенька, он ведь даже не узнал меня! Даже! – не! – узнал! Неужели я так изменилась?! Или настолько плохо выгляжу?!

Ей возразил другой голос – мужской, достаточно молодой, даже юный. Но если женщина говорила по-русски совершенно правильно и без малейшего акцента, то мужлан, чувствовалось, вырос и постоянно проживал за рубежом. По стилю, интонации, речи выходило, что он, скорее всего, эмигрант во втором колене, родился и вырос на Западе.

– Но, может, ты обозналась? Столько времени прошло! Может, тебе показалось, что это он?

– Нет, Пашенька, нет! Да и потом, я ведь в карте фамилию его посмотрела! Пусть она в России очень распространенная, но это та же фамилия, Паша!… Это он, Павлуша!… И он даже не узнал меня! Даже не узнал!!!

Тут к говорившим подошел официант, о чем-то спросил – что характерно, не по-русски, не по-английски, а по-чешски. И они ему совершенно свободно на том же наречии ответили.

Татьяна нарочно уронила сумку, чтобы парочку, которая ее заинтересовала, рассмотреть, однако не очень преуспела. Ничего не видать, высокие барьеры загораживают лица. А через минуту они прошли к выходу мимо ее столика, и она успела определить почти наверняка: женщина – это та самая Наталья, медсестра с «жемчужных ванн».

А с ней – молодой человек, парнишка лет двадцати плюс, которого Садовникова раньше никогда не видела.

Ну, разговор и разговор. Довольно интересный, даже интригующий, однако Таня его благополучно забыла – вплоть до того момента, когда в минеральной ванне убили туриста из России.

И как раз в тот день, когда не вышла на работу медсестра Наташа. Подозрения усугубились, когда она не появилась и сегодня.

А молодой парнишка! В ресторанчике Татьяна видела его лишь мельком. И не могла идентифицировать. И утверждать, кто он и что.

Но вот теперь… Ей почему-то показалось… Только показалось… Она не была ни в чем уверена…

Тот человек в серо-черном, что вышел из комнаты Кузнецова.

И еще одно: дня три назад, еще до всех событий, еще когда отдых в «Колизеуме» проходил мирно и благолепно и Таня как-то шествовала вечером по подвальному, цокольному этажу – возвращалась из сауны и бассейна, довольная, распаренная, в махровом халате, – он, именно этот молодой человек – кажется, он, возможно, он – кажется, возможно – шел ей навстречу!

В рабочем комбинезоне.

С пучком проводов в одной руке.

И с пластиковым сундучком, с которым обычно ходят электрики.

Поэтому Татьяна спросила сегодня у доктора Яны Гораковой, какая может быть между этим молодым электриком и медсестрой Наталией связь.

* * *

На станции Тржнице, где, несмотря на утро, наблюдалась некоторая суета, благородная, впрочем, суета, европейская – автобусы отсюда отправлялись в разные отдаленные районы Кенигсбада и близлежащие города, – Тане пришлось изрядно подождать бесплатного транспорта, которым баловал клиентов гипермаркет «Теско». Даже подумалось: может, такси лучше взять – однако не хотелось привлекать к себе внимания.

Наконец автобус подошел, и она (по-английски) попросила водителя подсказать по ходу дела, где ей лучше выйти, чтобы найти искомый адрес. «Sure!» – радушно откликнулся тот.

«Микрорайон Рыбарж, – думалось ей по пути. – Практически Рыбацкое, питерское Рыбацкое. Не самый веселенький райончик». И еще вспомнилась телеграмма из «Хищных вещей века» Стругацких: «Грин умер у рыбарей».