Детектив дальних странствий

- Дура, - заплакала Ника. - Нас спасут. Там пожарники.

Она бросилась к Марине, обняла ее, они вместе упали на пол, и Вероника старалась собой закрыть подругу от огня. А Марина вдруг прижала свои политые из вазы руки к лицу Вероники. Она его спрятала от пламени.

- Я в любом случае хочу спасти твою красоту. Даже, если мы здесь задохнемся обе.

…Их спасли. Михаил потерял за эти минуты столько лет жизни, что, казалось, на будущее уже не осталось ничего. Но когда он увидел свою чумазую, но живую Нику, - вот тогда он понял, зачем родился.

Марину несли на носилках. Она обратилась только к Михаилу:

- Повезло тебе. Как ни одному человеку на свете повезло. Даже я не сумела ничего испортить.

И они взялись все заново строить - каждый свой уклад, свой покой и свое беспокойство. Вредная привычка жить иногда дарит и золотые плоды.

Людмила Мартова Камчатский ветер

Вокруг было очень много синего и белого. Синее небо с кружевными облаками, белая палуба и свернутые паруса барка «Седов», белые рубашки и фуражки офицеров, синева Аленкиного шарфа, наброшенного поверх белой футболки с длинными рукавами - надетой совершенно случайно, но оказавшейся очень к месту.

Вода в океане казалась голубой, и даже здание морского вокзала с надписью «Петропавловск-Камчатский» отливало голубоватой сталью, из-за отражающегося в стекле фасада неба. Настроение тоже было сине-белым, и Аленка все прислушивалась к внутренним ощущениям, с удивлением обнаруживая, что куда-то бесследно пропала бушующая там полгода назад чернота, пару месяцев назад плавно перешедшая в серость.

В этом году все вокруг казалось блеклым и каким-то смазанным, лишенным привычных очертаний. Неопределенность, вызванная пандемией, вся эта неразбериха с работой, отсутствующий горизонт планирования, закрытые границы, страх за здоровье близких, крах привычного уклада жизни, из которой словно ветром сдуло милые привычки вроде субботнего семейного обеда в уютном ресторанчике или походов в театр. В Аленкином случае все это было лишь фоном, театральной декорацией в ее собственной драме (полгода назад она искренне считала, что трагедии), связанной с крушением фундамента ее жизни - семьи.

За три недели наступления до проклятого, ужасного, смертельного, катастрофического 2020 года Аленка узнала, что ей изменяет муж. Конечно, тревожные звоночки были и до этого. Муж, с которым Аленка прожила тридцать лет, никогда не отличавшийся особой любовью к работе и предпочитавший зарабатывать необходимый минимум, а все свободное время проводить перед телевизором, во-первых, вдруг воспылал невиданным рвением, проводя на вверенных ему объектах по двенадцать часов в день, во-вторых, записался в спортзал, куда с таким же рвением теперь ходил четыре раза в неделю, а в третьих, отказался от алкоголя, до которого раньше был весьма охоч, и потребовал от Аленки перехода на здоровое питание.

За тридцать лет совместной жизни она давно привыкла, что все бытовые вопросы полностью лежат на ней. Здоровое питание по большому счету не вносило в семейные устои ничего нового. Раньше на ее плечах лежала еще и забота о двоих детях, но, хвала небесам, в последние годы выросшие отпрыски жили отдельно и хлопот не доставляли.

Сын, востребованный программист, уже четыре года обитал в столице Силиконовой долины - Пало-Альто. Дочь прошлым летом вышла замуж за итальянца и обосновалась в Амальфи, и из окна ее дома круглый год было видно море. Прошлогодний отпуск Аленка с мужем провели как раз в этом старинном городке в провинции Салерно, расположенном на склоне скалы. Отгуляли свадьбу, а в оставшиеся дни Аленка могла часами бродить по высеченным в скале лестницам, не чувствуя усталости, любоваться разбитыми на крышах домов садами, вдыхать аромат деревьев - лимонных, апельсиновых, оливковых, - отщипывать начинающий поспевать виноград, чья тягучая сладость немного вязала рот.

С нового года Аленка собиралась готовить документы на получение американской визы, чтобы в следующем году проведать старшего сына, но жизнь дала трещину, даже две, сломав все планы и надежды.

Крак, и после тридцати лет семейной жизни Аленка в сорок девять лет осталась брошенкой и разведенкой, и тот факт, что Алексей никуда уходить не собирался, это она сама его выгнала, решительно и бесповоротно, ничего в ее самоощущении не менял.

Крак, и границы, отделяющие ее от детей, оказались наглухо закрытыми, и чувство, что она в клетке, становилось все более острым, Аленка металась внутри этой клетки, чувствуя, что начинает задыхаться, и гадая ощущение нехватки воздуха вызвано коронавирусом или полной безнадежностью?