Десятый круг ада

— Грюндлер — ищейка! Всегда нос держит по ветру и видит сквозь землю на три метра. Никому не верит. Даже себе. Вон как ловко он проверил вас! Притащил в Шварцвальд полковника Краузе. Садист! Все, вместе взятые, инквизиторы средневековья не годятся ему и в подметки. Не приведи бог попасть к нему в лапы. Всю кровь выпустит. По капельке. В общем, Грюндлер — фигура? — Баремдикер зло хватил по столу рукой. Зазвенела, подпрыгивая, посуда. — Он пешка! Самая обыкновенная. Если бы не великий родич Эрнст Кальтенбруннер, быть ему заурядным штабным офицеришкой. Представьте, он ни одного иностранного языка не знает. Да и с родным немецким не в ладах. Был шокирован, когда узнал, что я владею английским, французским и в придачу русский изучил. И вот осенью, как только эта адская лаборатория из своей бесовской кухни начнет выдавать продукцию, Грюндлер станет штандартенфюрером. Да, да! Потом и за генеральским мундиром полезет. С помощью дорогого родича, конечно. А я… — начальник концлагеря налил полную рюмку коньяку и залпом выпил. — У меня нет такого покровителя, — продолжал он. — Мой незабвенный папочка преуспел лишь в задирании юбок у шестнадцатилетних. Правда, он ухитрился все же спрятать меня в эту дыру от фронта. И на том спасибо.

— Плюньте на все, оберштурмфюрер, — произнес Генрих. — У вас все еще впереди. И вы свое возьмете.

— Верно, — согласился Баремдикер. — К черту Грюндлера. Мы с вами должны урвать свой кусок пирога. И побольше.

— Да уж не упустим… чужого.

Баремдикер сухо засмеялся:

— Вы мне нравитесь, Циммерман! В вас что-то есть. Еще по одной ради такого случая.

— Дойдем ли?

— Когда, интересно, русские прекращают пить?

Генрих опрокинул рюмку вверх дном.

— Браво! — зааплодировал Баремдикер. — Предлагаю на брудершафт.

— Почту за великую честь!

Выпили.

— Хотите, я вас развеселю? — предложил Генрих.

— О, да вы действительно волшебник! Видимо, здорово вас дубасили в Сибири большевики. Все умеете!

— Жизнь научит, — ответил Генрих и дважды хлопнул в ладоши.

На пороге появился Фимка. Левой рукой он придерживал двухрядку, а правую для приветствия приставил к виску.

— Что изволят, гер-ры немецкие офицер-ры?

— Фимка, черт, спой! — приказал Генрих.

— Битте-дритте, или с. превеликим удовольствием, как говорят в благородных компаниях, — расшаркался Фимка. — Только вот горло того… — он издал сиплый звук. — Сухота внутрях. Что тебе Сахара. Смочить бы чуток ершистым для тембровой сочности…

Генрих потянулся за второй бутылкой коньяку.

— Этой обезьяне давать коньяк? — опешил Баремдикер. — Пусть сосет шнапс.

Он вытащил из ящика стола бутылку шнапса и бросил ее Фимке. Тот ловко поймал ее на лету, зубами снял пробку.

— Спасибочки-данкете, — растроганно поблагодарил Фимка и, покрутив бутылку, опрокинул горлышко в рот.

— Браво, обезьяна, браво! — точно ребенок, запрыгал на стуле Баремдикер. Протянул кусок хлеба. — Закуси, шимпанзе!

Фимка бросил пустую бутылку в угол, с шумом выдохнул и уткнул длинный нос в рукав.

— Не приучены. Обходимся мануфактурой. Да и шнапс так себе. Квасок…

Он вдруг ловко перехватил гармонь, рванул мехи и. притоптывая в такт ногой, залихватски запел:

Эх любо, братцы, любо.
Любо, братцы, жить,
С нашим атаманом
Не приходится тужить…

Фимка, к восторгу Баремдикера, без конца пел русские, украинские, белорусские песни, лихо плясал барыню, гопак и лявониху.

Веселье закончилось в полночь, когда напившийся оберштурмфюрер свалился под стол.

Теперь, когда Циммерман прочно обосновался в Шварцвальде, стал офицером, требовалось установить связь с Центром через провизора сельской аптеки. Как офицер, Циммерман получил некоторую свободу действий и мог бы поехать в аптеку. Однако он все еще опасался, что за ним следят. Поэтому одному ехать в аптеку пока рискованно, не потянуть бы за собой «хвост», приставленный к нему оберштурмбанфюрером. А ведь командир партизанской бригады Ефимчук строго-настрого предупредил: провизор должен остаться вне всяких подозрений.

Циммерман приметил, что его новый друг Баремдикер каждую субботу ездит на почту. Видимо, начальник концлагеря производит там какие-то финансовые расчеты: отправляет или получает денежные переводы. Пожалуй, самая безопасная возможность попасть в аптеку — поехать вместе с оберштурмфюрером, ведь она находится рядом с почтой. Не подумает же Грюндлер, что Баремдикер везет на своей машине начальника отряда славянских рабочих к связному Центра!

В очередную субботу Циммерман пришел к Баремдикеру в тот момент, когда начальник концлагеря собирался ехать на почту.

— Ты неудачно пришел, Генрих. Мне обязательно надо на почту, — сказал Баремдикер.

— Голова что-то трещит… — Циммерман потер гудящие виски.

Баремдикер сразу смекнул, что Циммерман хочет на славу угостить его. Он бы сейчас же с радостью сел с ним за стол, но дела прежде всего.

— Подожди меня, я скоро вернусь, — попросил Баремдикер.

— Я же умру один со скуки! — простонал Циммерман, хватаясь за голову.