Десятиглав, Или Подвиг Беспечности(СИ.Проза ру)

То была песня "Нестояк" из нового альбома Григорьева "Сухостой". "Так, документики ваши попрошу", — обращаясь к Евгению, потребовал милиционер, почуявший возможность поживы. "Документики тебе? — скрипнув зубами, ласково процедил Евгений. — Сейчас…" Он впился взглядом в глаза служивого, и через несколько секунд лицо милиционера приобрело выражение религиозного фанатизма. Блюститель порядка начал переминаться с ноги на ногу, словно пьяный, пытающийся сохранить равновесие. "Вот мой документ! — рявкнул Евгений и резким движением поднес к носу милиционера раскрытую красную книжицу. — Понял, червь, с кем связался?" — "Так точно, понял, товарищ маршал", — с трудом ворочая языком, произнес милиционер и попытался стать по стойке "смирно". "Тамбовский волк тебе товарищ, — презрительно парировал Евгений. — А ну-ка на пол и двести отжиманий! И не филонить у меня, а то заставлю по новой повторить". И девица из-за стойки, и мы из-за стола, онемев от изумления, взирали на позор блюстителя порядка, машинально считая отжимания. "Ладно, идем, пора перекусить чем Бог послал", — сказал Евгений. Мы молча поднялись и последовали за ним, по дороге положив тетрадку на стойку перед девицей и осторожно обойдя милиционера, продолжавшего старательно пыхтеть на полу. "Как это у вас получилось?" — почтительным шепотом спросил Григорьев уже в лифте. "Ничего сложного, — улыбнулся Евгений. — Просто надо настроиться на внутреннюю волну объекта — в данном случае этого жалкого сбира". "А-а", — понятливо закивали мы. "Ну хорошо, — не унимался Григорьев, — а что за документ вы ему показали?" — "Вот, пожалуйста", — пожал плечами Евгений, извлекая документ. Мы уставились на вытисненные золотом буквы: "Всероссийское общество любителей железных дорог". "И только-то? — удивился Степанцов. — У меня тоже такое есть". "И у меня", — добавил я. "Важно не то, что есть у нас, а то, что видит в этом объект", — веско сказал Евгений, и мы умолкли, задумавшись. В "люксе" Евгения мы сноровисто разложили закуски на столике в гостиной, разлили водку по рюмкам, и Григорьев произнес тост: "За прекрасного человека Евгения Грацианова, которого я смело могу назвать хозяином нашего застолья. Ведь без него не состоялась бы и наша поездка. Кроме того, разве не трогательна постоянная забота Евгения о нашем гениальном друге?!" — и Григорьев показал на меня. Далее оратор скатился к самой грубой лести, называя Евгения "супергераклом" и "мегачеловеком". Подозреваю, что Константэн хотел подольститься к Евгению, будучи слегка напуган его паранормальными способностями. Наконец мы выпили и по достоинству оценили местную элитную водку. "Браво, коротышка", — одобрительно пощелкал Степанцов по голове стеклянного губернатора, и тот ответил нежным звоном, как бы предлагая выпить еще. С аппетитом поедая домашние закуски, мы продолжили обсуждение экспозиции картинной галереи, однако постепенно Евгений стал все чаще отвлекаться, прислушиваясь к музыке, лившейся из магнитофона. Наконец, когда он оборвал на середине собственную фразу, мы тоже умолкли и прислушались.

Штанишки сняв, в своей кроватке

Я занимаюсь сам с собой…-

самозабвенно распевал магнитофон голосом Григорьева. "Вижу, вас серьезно занимает эта тема, Константэн", — заметил Евгений. "Да! Да! — воскликнул Григорьев и покаянно свесил голову на грудь. — Очень не хватает тепла, понимания… Короче, очень хочется бабу". — "Григорьев, вы пошляк, — поморщился Степанцов. — Прямо словно Пеленягрэ слышу". — "Не будем так строги к товарищу, — возразил Евгений. — В конце концов, он находится среди своих и может обойтись без фарисейства". — "Я человек простой, — обрадовавшись поддержке, хвастливо заявил Григорьев. — Что думаю, то и говорю". — "А думаете вы известно о чем", — понимающе кивнул Степанцов. "Попрошу не путать лирического героя песни с ее автором", — ощетинился Григорьев. А магнитофон тем временем заливался:

Я знаю теплую пещерку,

Куда стремлюсь я всей душой…

"Н-да, — послушав с минуту, покачал головой Евгений и снял телефонную трубку. Набрав номер, он спросил: — Это салон "Милена"?