Десять тысяч часов

Пулату было пять, когда он остался совершенно один. В его воспоминаниях не случилось чего-то ужасного. Обычно это бывает так, что оба родителя неожиданно умирают. Ребёнок долго не может принять этого факта, его долго преследует запах матери и наставления отца. Малыш пытается свыкнуться с новой реальностью и раскусить проблемы, которые ему ещё не по зубам. Но Пулат такого не помнил. Просто пришло осознание, в голове что-то перещёлкнуло: теперь мальчик идёт один сквозь тучи реальной взрослой жизни. Он быстро собрал свои вещи и ушёл из дома, как будто знал, что на следующий день дом подожгут. Так Пулат и стал воровать, побираться — делать всё, чтобы выжить. Несмотря на проворность, через несколько лет мелкого хулигана всё же поймали. Он хорошо помнил, как из отделения полиции его забрала сморщенная тётя с высокой причёской и вжатым лицом.

В приюте было много времени, чтобы подумать. И Пулат подумал. Подумал, а где его отец? Мама умерла ещё при младенчестве. А вот про папу парень помнил смутно. Должен же был быть у него папа? И кажется, именно папа воспитывал мальчика до пяти лет. Но Пулат не мог вспомнить ни лица, ни имени.

В четырнадцать мальчик стал свибером лишь для того, чтобы получить доступ к гейммиру. Сам интернет стал учителем Пулата, подросток тонул в информации, впитывая всё. Вообще всё. Мозг обычного человека давно бы вскипел. Но Пулат был одержим идеей. Где его отец? От родителей у него осталась только игрушка: кубик-рубик. Дом со всеми пожитками сгорел при загадочных обстоятельствах. И опять же… Про «загадочные обстоятельства» Пулат понял лишь лет через десять, а до этого ему казалось, что так и должно было быть. В мозгах как будто что-то стёрли. Может, поэтому Пулат ощущал неполноценность и жаждал вложить в голову больше, ещё больше знаний.

Он лежал на кровати, закинув ноги на стену, и вертел кубик-рубик. Ещё одно утерянное знание. Наверное, кубик был важен для пятилетнего Пулата, раз он взял его с собой, уходя из дома. Наверное, кубик подарил отец, потому что у Пулата вообще не было никаких воспоминаний с игрушкой, словно она материализовалась из воздуха.

Чик. Парень даже не заметил, как собрал все четыре стороны. Игрушка разломалась напополам и оттуда вывалилась карта размером с фалангу большого пальца. Такие раньше вставляли в консоли, но ими уже давно никто не пользовался. Никаких опознавательных знаков не было, только номер: 3.

— Кто бы мог подумать, что это и станет моей отправной точкой. Ушли годы на то, чтобы только понять сообщение, — Пулат медленно раскачивался, а Сабира еле сдерживалась, чтобы не накричать на него из-за скрипа. — Есть такая игра, скрытая от глаз обычных пользователей. Знают о ней лишь некоторые топовые игроки. Некоторые из них известные, некоторые — нет. Она даёт безграничную свободу в управлении всем миром… это как код реальной жизни, понимаешь?

— Не очень.

— Через неё ты можешь делать всё, что угодно. У одних забрать дома и отдать их другим, переделав документы. Ты можешь изменить структуру любого предмета. И ещё…то, что тебя сейчас заинтересует — ты можешь перепрограммировать ДНК человека. Ведь организм — это тоже программа, состоящая из чисел. В общем, это не просто игра, это скрипт самого Бога.

Ком подступил к горлу Сабиры. В груди забилась надежда. Что если с помощью этой игры можно заменить часть гена Нозии, которая несовместима с чипом? Тогда проблема решится сама собой, и девочка сможет выжить.

— Ты думаешь, что это больше, чем просто сказки?

— Да, я точно это знаю. Карта, которую я нашёл в кубике — один из шести ключей.

— Только не говори, что нужно каким-то волшебным образом найти ещё пять, — Пулат пожал плечами. — И ты, конечно, не знаешь, где они находятся… — парень повторил жест. — А хотя бы как называется игра, ты знаешь?

— «Десять тысяч часов». У меня есть несколько зацепок, но для этого нам нужно в Москву. Я знаю… одного человека, который был с отцом в игре.

— Подожди, что? Твой отец был в игре?

— Сабира, это же очевидно. Он оставил мне один из ключей. А ещё он пропал. Пропал так, словно его стёрли. Хотя никаких «словно» не нужно. Его имя стёрли. Стёрлись и все воспоминания о нём. И я, возможно, знаю, кто это сделал. Мне нужно найти этого человека.

— Ты хочешь отомстить?

— Ты всегда используешь эти слишком эмоциональный слова? — выражение на лице Пулата стало таким усталым, словно он несколько часов таскал камни, он за неделю не произносил столько слов, сколько за этот день. — Я хочу найти отца. Он смог пробраться к тебе на сервер, значит, он жив. А там посмотрим.

Сабира крепко сжала перила.

— То есть эта игра способна на то, чтобы стереть целого человека. Но ты точно уверен, что она способна помочь Нозии?