Десять прогулок по Васильевскому

Да, предпочтение было справедливо отдано графу Румянцеву-Задунайскому и памяти о его победах. Золотопромышленник же мог довольствоваться тем, что увековечил (правда, как оказалось не навсегда) свое имя в названии переулка. А между, тем, он сделал для города действительно благое дело, служа в этом смысле и сегодня примером для многих весьма богатых людей.

В 25 000 рублей серебром обошелся ему один из садов, которые, как говаривал Петербургский генерал-губернатор Игнатьев, необходимы городу «для освежения воздуха и прогулки обывателей за определенную плату». Кстати, о денежных взыманиях. Через три с небольшим года после смерти Соловьева его сестра Е.И. Переяславцева передала сад городу и с той поры вопрос о плате за вход с гуляющей там публики был исключительно в ведении городской казны.

Что же, собственно, обрел Петербург? Прежде всего, озеленённую, исключительно ухоженную территорию площадью в 1,3 гектара. Здесь по проекту архитектора Николая Николаевича Ковригина были разбиты аллеи, газоны, высажены деревья, устроены цветники, и все пространство сада обнесено прекраснейшей, отлитой на заводе Сан-Галли, чугунной оградой с тремя воротами и двумя калитками. На аллее, идущей по периметру сада, имелось восемь полукружий. «В двух полукружьях, со стороны Невы, — как свидетельствует В.И. Визе, — стоят (это в 1907 г. — В.Б.) две мраморные вазы на таких же постаментах, и металлическая, на сером гранитном фундаменте, фигура мальчика, держащего на голове раковину». Был здесь и встроенный в ограду изящный музыкальный павильон: обшитая деревом и богатым чугунным декором эстрада на высоком гранитном цоколе.

И, наконец, самая главная достопримечательность сада — его два фонтана. Чудесные, одни из самых красивых в нашем городе чугунные фонтаны, исполненные скульптором Д.И. Иенсеном. Большие чаши, установленные на восьмигранных тумбах; выше — чаши малые, а уж над ними — узкие чаши с трубками водометов внутри, украшенные, подобно тумбам, четырьмя львиными головами, только меньших размеров.

Помню свой детский восторг, когда, наряженный в белую с синим воротником матроску, я мчался по краю наполненного бурлящей водой гранитного бассейна. Вода фонтанировала, стекала из одной чаши в другую, била струями из львиных морд. Сколько же счастья было от близости этой водной стихии, этих брызг, летящих в лицо, от особого радостно-торжественного голоса фонтана.

Увы, этот голос смолк. Уже в послевоенные годы вода почти беззвучно струилась из нижних чаш. Потом поток иссяк, и сад на долгие годы лишился своих чугунных певцов.

Как лишился он и своего музыкального павильона, где еще до начала пятидесятых играл иногда по праздникам духовой оркестр. Потом пришло время испещрять стены павильона бесчисленными «графитти» и слушать лишь журчание воды в расположенном в цоколе общественном ретираднике…

Пришла в негодность и ограда сада. Она лишалась своих звеньев месяц за месяцем, год за годом, как если бы их постоянно выламывали богатыри-тяжеловесы. Как странно, а я еше помню витые колонки у садовых ворот, сами ворота и, кажется, одну из мраморных ваз на полукружьях аллеи.

Ремонтные работы в саду, о скором начале которых еще два десятилетия назад предупреждали большевики, начались только в 1999-м.

Ограду отливали вновь и привозили по частям. Когда я работал над первым изданием этой книги, «чугун» все еще находился в пути. А в музыкальном павильоне, спешно перекрашенном во что-то невообразимое, летом была поставлена стойка с фаянсовой пивной «соской». Так сказать, — вполне в духе времени: не горячий же шоколад продавать в саду из аппаратов Жоржа Бормана, как было когда-то при царе-батюшке. Прошло три года и обновленный сад вроде бы уже был должен принять под свою сень василеостровцев. Правда, для этого ему еще предстояло обрести обличье… сада. Весной 2002 года, когда готовилось второе издание «Прогулок», Соловьевский сад закрыли. Прежде всего, конечно, чтобы праздный народ не мешал ударному труду ремонтников, а может быть и из благих соображений: поберечь эстетические чувства этого самого народа. Сад был изуродован множеством канав, перекопан, а на месте его замечательных фонтанов появились глубокие котлованы. Дело в том, что починка фонтанов оказалась делом весьма непростым. Чтобы возродить нарушенную систему подачи воды, их пришлось разобрать до основания. Чугунные чаши и чугунные восьмиугольные тумбы увезли на реставрацию, а дно и края фонтанов освободили от гранитных блоков с тем, чтобы собрать их в том порядке, как только из новеньких трубок со дна котлована забьют полноценные струи…

И все же осенью 2002 года Соловьевский сад воскрес на глазах почтенной публики.