Десантник. Из будущего – в бой!

Патроны у Лехи закончились спустя пять минут… и еще девять гитлеровцев, оставшихся лежать на пыльной траве обряженными в фельдграу неподвижными холмиками. На один из которых еще и собственный танк наехал – какой там у мехвода обзор, особенно когда перспектива напрочь затянута поднятой взрывами пылью и дымом от горящих бронированных собратьев? Запасного короба хватило еще минуты на три: десантник стрелял уж вовсе короткими очередями, экономя буквально каждый патрон. Оставшийся не у дел летун азартно пулял из трехлинейки. Наверное, даже подстрелил кого – не зря ж в стрелковый кружок ходил, расстояние-то для винтовки плевое, метров двести от силы.

Когда до танков осталось меньше сотни метров, Леха аккуратно прислонил к стене окопа пулемет, до хруста потянулся и сообщил товарищу абсолютно спокойным голосом, хоть внутри все дрожало, словно хрестоматийный студень:

– Ну, что, друг Вася? Похоже, пора?

– Что пора? – повернул к нему пыльное лицо Борисов.

– Пора показать фрицам, кто в доме хозяин, – вот что. У тебя патронов сколько?

– Две обоймы и россыпью еще с полсотни, ротный выдал, помнишь?

– Россыпью – отстой, забудь, не будет у тебя времени обоймы снаряжать. Итого десять. Добро, прикрывай меня.

– А ты? – опешил тот. – Ты-то кудой?

– Тудой, блин. Вась, не тупи. Вон те два танка прямо на нас прут, закопают заживо – и не заметят. Тебя танками обкатывали?

– Нет, откуда?

– А меня – да. Оттуда. Все, прикрывай. Делай что хочешь, но пехоту отсеки, не дай им меня подстрелить. Ежели же танк до окопа доедет, падай на дно, но не пузом, а становись на карачки да руки-ноги напряги в полусогнутом состоянии. Когда землей завалит, потихоньку распрямляйся и откапывайся. Покедова.

– Леш…

– Заткнись. – Десантник взял в каждую руку по связке гранат, покачал, оценивая вес. Килограмма по полтора-два, нормально. Еще бы с тем самым, мать его, энергичным замахом разобраться…

Оттолкнувшись ногой, Степанов рывком перекинул тело через бруствер, ушел перекатом на пару метров в сторону и замер. Пока по нему никто не стрелял, видимо, не заметили. И то хлеб. Успокоив бешено колотящееся сердце, Алексей пополз навстречу лязгающей смерти, пытаясь убедить себя, что вражеский механик-водитель его тупо не видит. И вообще, вовсе это не фрицевский панцер из сорок первого, а самая обычная «БМД» из начала нулевых, которой их обкатывали на полигоне. Никакой опасности нет, всех делов – поставить гранату на боевой взвод и метнуть под гусеницу, высчитав время горения запала. Несколько минут работы, и можно возвращаться. А там и перепуганный Васька, и спирт во фляге – пей, не хочу… Всего несколько минут…

Когда до первого танка оставалось метров тридцать, Леха, перевернувшись на бок, открутил крышечку на рукоятке трофейной гранаты и сжал пальцами фарфоровый бублик, прикидывая скорость противника. Запал на этой вундервафле горит никак не меньше семи секунд, возможно, дольше, значит, бросать следует с упреждением. Главное, чтобы фриц в сторону не свернул. Ну, пора? Пожалуй…

Резко дернув запальный шнур и выждав пару секунд, десантник, не поднимаясь, швырнул связку навстречу танку. «Интересно, отчего в старых кинофильмах герои почти всегда поднимались чуть ли не в рост, собираясь метнуть в танк гранату? – пришла в голову несвоевременная мысль. – Чтобы героически погибнуть, напоровшись на очередь курсового пулемета? Глупо ведь, неужели из положения лежа нельзя связку бросить? Вечно эти киношники все с ног на голову перевернут».

Связка плюхнулась метрах в пяти перед танком, подскочила – Леха похолодел, – но осталась на месте. Уф… Беззвучно шевеля губами, Степанов отсчитывал секунды. Вот гусеница вмяла «колотушки» в траву, вот по тракам прокатился первый опорный каток, второй, третий… на пятом и рвануло. Совсем не так эффектно, как в кино, просто клуб темного дыма да клочья дерна. Панцер как ни в чем не бывало пер вперед, прямо на десантника. Неужели не получилось, не хватило мощности? Леха уже собрался откатиться в сторону, но в этот миг залепленная глиной и спрессованной травой, поблескивающая отполированными грунтозацепами гусеничная лента вдруг провисла, судорожно дернулась и торопливо поползла с ведущего колеса, причудливой змеей сворачиваясь на земле. Есть! Есть, с-сука! Порвал-таки гусянку, разул фрица!

Танк вздрогнул, когда первый опорный каток уперся в неожиданную преграду, и начал отворачивать, загребая уцелевшей гусеницей и утробно рыча движком. Секунда – и мехвод понял, что произошло, и застопорил машину, не желая становиться бортом к русским окопам. Бегущие за кормой пехотинцы сбавили скорость, еще не осознав, что именно произошло, и Леха торопливо потянул из кобуры пистолет. Ну и где же его прикрытие, где, млин, ворошиловский стрелок Васька?! Чего медлит?!