Десантник. Из будущего – в бой!

– А на фига? Снова из ракетницы пулять станешь? Кстати, спасибо, это ты вовремя придумал, иначе б меня уже того. Но сейчас лучше здесь подожди, заодно попробуй пистолет от пылюки почистить, а то задержки при стрельбе начнутся. Я быстро, не боись. На сегодня хватит с нас пострелушек.

Услышав про пистолет, Василий сник. Вот и ладненько, какое-то время хоть под ногами путаться не станет. Ободряюще подмигнув летуну, Степанов двинулся вдоль дороги, намереваясь выйти к ней по кустам с фланга. По пути осмотрел бицепс и бедро – не, тут все в порядке, пробившие одежду пули прошли по касательной, оставив на коже неглубокие ссадины. Хотя обработать их крайне желательно, грязюка кругом – мама не горюй. Обидно получить нагноение из-за такого пустяка. Последние метры прополз под низко нависшими ветвями, прикидывая, не станет ли тельняшка демаскирующим фактором. Решил, что после кувырканий в пыли и траве определенно не станет, поскольку давно уже превратилась из гордости российского десантника в нечто серо-буро-грязно-пыльное, вполне способное заменить собой камуфляж. До грунтовки оставалось от силы метров двадцать – вышел он хорошо, в точности как и хотел.

Отведя в сторону мешающую наблюдению ветку, Алексей хмыкнул. Вот оно, значит, как! Похоже, за эти минуты тут разыгралась целая трагедия. Один из мотоциклов, тот, с которого и садил пулемет, оказался перевернутым, видимо, близким взрывом гранаты, который они слышали. Наполовину вывалившийся из коляски стрелок был мертв, Алексей прекрасно видел залитое кровью лицо пулеметчика. Второй байк так и стоял на прежнем месте, а вот рядом с ним лежали в пыли двое бойцов в красноармейской форме, один почти у самых колес, второй подальше, на обочине. Стало быть, не обознался летун, точно наши…

Но самое главное, имелся еще и третий, в точно таком же «хб-бу» общеармейского образца. Ну, или как там оно правильно обзывается? Этот был жив, стоя в трех метрах от уцелевших фрицев, наставивших на него карабины. Вернее, наставил тот, что справа, левый держит оружие в опущенных руках, стволом вдоль дороги. Совсем молодой парнишка, лицо искривлено с трудом сдерживаемой болью, галифе на правом бедре потемнело от крови, еле на ногах держится. В принципе понятно: трое таких же, как они с летуном, бедолаг пробирались лесами к линии фронта, дорогу, видимо, перебежали чуть раньше. Услышали стрельбу, вернулись, решили помочь. Вот только не слишком успешно – гранату кинули, пулеметчика завалили, но уцелевшие фрицы их в оборот и приняли. Двоих сразу положили, третьего ранили и сейчас решают, как поступить, на месте кончить или в плен взять. Ладно, не сидеть же в стороне, с такого расстояния он уж точно не промажет, благо с оружием более-менее свыкся.

Поднявшись на колено, Леха прицелился в правого мотоциклиста. В сознании мелькнула мысль: а ведь он сейчас впервые в жизни выстрелит в живого человека. Пулеметчик не в счет – тогда он стрелял, даже не надеясь попасть, да и адреналин в крови зашкаливал, работал на рефлексах. Сейчас же – исключительно голый расчет с поправкой на заброс ствола и дистанцию. В тот раз он стрелял, чтобы отвлечь противника и заставить его хоть на пару секунд прекратить огонь, сейчас – чтобы уничтожить наверняка, с первого выстрела. Но в душе ровным счетом ничего не ворохнулось, и десантник, выжав слабину спускового крючка, плавно спустил курок.

Гитлеровец дернулся, получив пулю на пару сантиметров ниже среза глубокой каски, неестественно дернул башкой и завалился на спину, выронив карабин. Степанов перенес прицел на второго, но, уже совмещая мушку и целик на затянутой фельдграу груди, понял, что не успевает каких-то нескольких мгновений, чтобы спасти раненого. Немец, пальнув от бедра в красноармейца, дернулся в сторону, но не пробежал и трех метров, остановленный двумя пулями в спину. Раскинув руки в стороны, гитлеровец плашмя рухнул в пыль. Не закрепленная фиксирующим ремешком каска с очками-консервами слетела с головы и шлепнулась рядом.

«Прости, браток, – скользнула самым краешком сознания мысль. – Кто ж знал, что эта сука такой быстрой окажется! Ковбой, мля. Прости, не успел…»

Красноармеец еще падал, когда Леха рванулся вперед, продираясь сквозь колючие ветки. Все, писец тельнику, будет выглядеть даже хуже, чем Попандопуло из старого фильма. В несколько прыжков добравшись до дороги, плюхнулся на колени рядом с бойцом. Нет, не жилец парнишка, уже доходит: первая пуля, судя по обилию пропитавшей штанину крови, перебила бедренную артерию, вторая попала в живот. И получаса не протянет, даже меньше, никаких вариантов. Еще раз прости, братишка, ничем помочь не смогу. И спасибо, что нам на помощь пришел, мог бы и в лесу отсидеться…