Десант в настоящее

   Тысячи лет эта трава росла, сплетая побеги в прочный узор, который поддерживал её на поверхности. Падение вертолёта разрушило это плетёнку, и теперь растения, подобно развязанным шнуркам на ботинках, могли только распускаться, под настойчивыми попытками усталого пловца выбраться, не давая ему опоры.

   Отто зарычал и рванулся в атаку. Острая боль в левой икре отрезвила его. Судорога схватила ногу и не отпускала. Кое-как выгребая руками, Отто держался на поверхности. Он подплыл к хвосту вертолёта и обнял его, прижавшись щекой к холодному металлу обшивки. Его разобрал смех. Какое-то время Отто ещё крепился, сознавая несвоевременность и даже опасность этого непрошеного приступа смеха, но вскоре, отфыркиваясь и отплёвываясь от воды, рискуя захлебнуться, он уже хохотал во всё горло.

   Суток не прошло, как он нёсся по равнине прочь от этого вертолёта, а сейчас обнимает его, как мать родную. Стрелок вертолёта уже приготовил пистолет... И он был уверен, что вечером встретится со своей девчонкой, сходит с ней на танцы или в кафе... А может, у них были такие отношения, что и незачем куда-то идти, особенно если койка неподалеку. А теперь он там, внизу, и без своего пистолета. Лабиринты судеб, сходятся-расходятся, но всегда заканчиваются тупиком.

   Это уже было не смешно. Почему-то стало не до смеха. Быстро приходя в себя, Отто увидел, что Василий стоит в опасной близости от воды.

   - Отойди от края, - едва слышно прохрипел Отто. - Провалишься.

   Судорога не отпускала, нога болела и ныла, будто скрученная стальными руками.

   Василий послушно отошёл назад и вдруг спросил:

   - Холодно?

   Отто вгляделся в его лицо: никаких признаков шизоидной расслабленности!

   - Свежо, - по старой привычке ответил Отто.

   - Я могу помочь?

   - Брось мне нож, - пуская пузыри, больше в воду, чем вслух, попросил Отто.

   "Я же выбрался в прошлый раз, - уговаривал он себя. - Просто разрез нужно сделать с другой стороны..."

   - Лови!

   Бросок был точным. Нож по навесной траектории полетел к Отто, ударился о хвост вертолёта и соскользнул в воду. Инстинктивно дёрнувшись всем телом, Отто спровоцировал судорогу на другой ноге. Не обращая внимания на боль, загребая руками, он опускался на дно вслед за сверкающей полоской металла. И догнал её.

   Стараясь не спешить, изогнулся, разрезал шнурки на ботинках, освободился от них и принялся терзать ногу уколами. Вскоре судороги отступили, теперь горели порезы.

   Отто вынырнул. Он понимал, что это лишь отсрочка, и весьма короткая. Слишком долго он пробыл в ледяной воде. Сделав глубоких вдох, нырнул. Но теперь он плыл не к грунту, на дно, а под зелёный ковёр травы. Всё дальше и дальше от полыньи. Наконец, посчитав, что отплыл достаточно далеко, пропихнул пальцы сквозь "ковёр", прочно ухватился и воткнул нож в дёрн. Сделав небольшой, в полметра разрез, он попытался просунуть в него голову. Силы были на исходе, сдерживать последний, губительный вдох, казалось, уже не было возможности...

   Его выдернули из воды прямо сквозь травяную вязь. Через мгновение он лежал на траве под солнцем, хрипя и кашляя, ещё до конца не веря, что опять выкрутился.

   Василий стоял рядом, участливо глядя на него с высоты своего роста.

   И он не улыбался.

***

   Порезы на ступнях оказались глубокими и сильно кровоточили. Исчерпав запасы йода и пластыря из своей аптечки, Отто принялся потрошить "трофейные". Разноцветные капсулы препаратов почему-то раздражали его.

   "Да что это со мной? - растерянно подумал Отто. - Реакция на стресс? Что меня так тревожит"? Он ещё раз взглянул на препараты: красный, жёлтый, голубой... и опять почувствовал беспокойство. Тогда он отвернулся от пёстрых внутренностей аптечек и сосредоточился на ногах.

   - Думаешь, оно того стоило? - спросил Василий.

   Отто бросил взгляд на ящики, лежащие неподалеку, и скупо ответил:

   - Откроем, посмотрим...

   Состояние ног сильно беспокоило. Кроме того, он остался без обуви. "Никакая сила не заставит меня опять лезть в воду за ботинками, - сказал себе Отто. - Я не смогу этого сделать! Это выше моих сил". Шансы выкарабкаться из этой переделки и так были невысоки. А теперь с искалеченными ногами, босиком, ему, конечно, далеко не уйти. И опять он не смог сдержать усмешки: вчера он всерьёз подумывал покончить с жизнью, а теперь скорбит по утерянным ботинкам.

   Когда раны были обработаны, прежде чем сделать попытку встать на ноги, Отто решил привести в порядок разбросанные вокруг аптечки. Василий присел рядом, но естественная в сложившихся условиях помощь чужого человека, вызвала у Отто протест и озлобление. И это несвойственное его натуре раздражение, тоже усиливало растущее беспокойство.

   - Знаешь, Иван, - сказал Отто, - что-то я не в себе. Ты посиди в сторонке. Я скажу, когда понадобишься.

   Что-то он упустил. Что-то очень важное. Вот прямо сейчас, вокруг него, рядом с ним что-то происходит не так, как должно... красный, жёлтый, голубой. Все цвета радуги. Чего-то не хватает. Чего?