Десант строгого режима. Воля богов

Десант строгого режима. Воля богов

Уголовно-исполнительный кодекс РФ (УИК РФ) от 08.01.1997 N 1-ФЗ

Статья 122. Исправительные колонии строгого режима (выдержка)

3. Осужденные, отбывающие наказание в обычных условиях, признанные злостными нарушителями установленного порядка отбывания наказания, переводятся в строгие условия отбывания наказания.

4. Осужденные, отбывающие наказание в облегченных условиях, признанные злостными нарушителями установленного порядка отбывания наказания, переводятся в обычные или строгие условия отбывания наказания.

5. В строгие условия отбывания наказания по прибытии в исправительную колонию строгого режима помещаются также осужденные за умышленные преступления, совершенные в период отбывания лишения свободы.

6. Перевод из строгих условий отбывания наказания в обычные производится не ранее чем через девять месяцев при отсутствии взысканий за нарушения установленного порядка отбывания наказания.

8. Осужденные, переведенные из другой исправительной колонии строгого режима, отбывают наказание в тех же условиях, которые были им определены до перевода.

Заключённые в СИЗО содержаться в общих камерах с одинаковым режимом содержания. Но по тем или иным основаниям, в отношении некоторых заключённых, режим содержания может быть изменён на более суровый — строгий. (прим. автора)

СМЕРТЬ

   "Я жить хочу!" — кричит он, дерзновенный.
   Пускай обман! О! Дайте мне обман!"
   И в мыслях нет, что это лед мгновенный,
   А там, под ним — бездонный океан.

Афанасий Фет

Пролог

Где-то посреди бескрайнего НИГДЕ, в месте под названием НИЧТО, висел безымянный замок. Когда-то и у этого НИГДЕ и у этого НИЧТО было название, как и у этого замка. Но никто, из ныне живущих, уже не помнил про эти места и про этот замок, а тех, кто помнил, уже давно не было в живых.

В остроконечных башнях, в гулких, пустых залах царила мёртвая тишина. Ни единый звук не нарушал покой. Не было слышно шагов, музыки, шуршания одежд. Не было даже дуновений ветра, который обычно любит резвиться в таких помещениях, быстрым сквозняком проносясь по комнатам, украшенных золотом, благородным мрамором и драгоценными гобеленами.

Но, несмотря на всё, замок ещё жил. Словно вздох пронёсся по пустым залам. Грустный, глубокий, полный безысходной тоски и грусти, вздох. Тихий голос, нежным, переливчатым звоном прошептал:

— Ты звал меня, Владыка, отец мой?

— Да, звал, дочь моя, — отозвался сильный, но полный печали голос.

— Я пришла, как только набрала достаточно сил, отец мой. Прости за промедление. С каждым разом, всё труднее попасть сюда. Замок умирает, как и умерло до этого то, что сейчас его окружает.

— Поэтому я и позвал тебя, дочь моя. Мои силы почти иссякли. Люди забыли нас. Больше нет жертвоприношений нам. Нет молитв. А без этого наши силы тают. Сменилось множество поколений и нас забыли. Сколько богов ушло в это самое НИЧТО и стало НИКЕМ? Все. Остались только мы с тобой.

— Да, отец. Всё так. Видимо пришло и наше время стать НИКЕМ.

— Может быть, дочь моя. Может быть, — отозвался Владыка.

— О чём ты? Отец?

— Мы очень долго наслаждались покоем и благополучием. Мы забросили всё, от чего нас стали почитать как богов и благодаря тому, отчего мы стали богами. А когда спохватились — стало уже поздно. Нас всех забыли. Кого раньше, кого позже. На земле мир и благоденствие. Покой и порядок. Людям не нужны боги. И нас предали забвению.

— Это всё так, отец. Но зачем ты это говоришь? Об этом всё давным-давно было говорено.

— Не перебивай меня, дочь моя, — гулко ударил голос Владыки.

— Прости меня, отец. Я скверная дочь, — покаянно прозвенели нежным звоном колокольчики.

— Нет, — возразил голос Владыки, — Ты славная и примерная дочь моя. Ты пронесла верность и покорность через многие века. Ты была верной дочерью и верной своему долгу. Поэтому ты ещё здесь, а не стала НИКЕМ. Я понимаю, ты просто устала и тебя мучает безысходность. Но… У нас есть один единственный шанс выжить. И мы его используем.

— Отец? Ты сказал, что у нас есть шанс, ты нашёл выход?

— Да, дочь моя. Есть один, исчезающее малый шанс. В мире людей нужно посеять смуту и тогда они, возможно, вспомнят о нас. И снова начнут возносить нам молитвы и жертвоприношения. И мы снова окрепнем.

— Но как, отец? Люди нас не помнят. Как они смогут поверить в нас? Ведь молитва невозможна без веры.

— Моих сил мало, дочь моя. Но используя то, что осталось, я смогу вырвать к нам из другого мира, где ещё знают, что такое боги, людей.

— Отец мой, даже если ты и сможешь это сделать, те люди верят в других богов. От их веры не будет нам пользы. Они не плоть от плоти этого мира.

— Всё не так просто, дочь моя. Эти люди, посеют смуту и заставят вспомнить людей нашего мира своих богов. Неважно, каким именами они станут называть этих богов. Кроме нас двоих, всё равно тут никаких других богов нет. Всё пойдёт нам на пользу.