Десант стоит насмерть. Операция «Багратион»

Бинты, все плечо и рука командира группы были в густой красноте. Коваленко неловко прижимал к повязке пилотку, но кровь продолжала бурно сочиться.

— Жека! — Нерода в ужасе выхватил последний пакет.

— Я сделаю. — Женька принялся сбрасывать лямки «сидора». — Вот с Петькой только… Как ему объяснить? Он наводку такую даст, попадем…

— Кончился Бородич, — сказал, не поднимаясь с корточек, Михась. — Не дыхает.

Женька, расстегивая ремень с кобурой и штыком, шагнул к раненому проводнику. Господи, да что там от лица осталось? Под культей багровая лужа. Умер…

Земляков швырнул ремень с оружием мальчишке:

— Сберечь! Отойти на пятьдесят метров. Живо!

Пацан спорить не стал, попятился…

Нерода пытался забинтовать шею командира — ткани там и так оказалось намотано с шарф толщиной, но кровь не останавливалась.

— Царапина, — вяло упирался Коваленко.

— Сейчас… — Женька расстегнул его ремень, выворачивал командирские карманы, вытряхивая патроны и гранаты. — Старлей, Сашку глянь!

— Да я сам, сам… — шептал Незнамов, одноруко ковыряясь со своим ремнем.

— В сознании? Отлично. Сосредотачиваемся на нашем КПП, — Женька лез под разрезанный маскхалат, шарил в теплом и скользком, нащупывая на руке раненого горошину чипа. — Помним: звезда на воротах, краска свежая. Если худо, просто считаем до десяти. Старлей, отходи!

— Жека, ты только это… Я здесь сделаю, но обратно-то… Не уверен я, — крикнул, отбегая, Нерода.

— Вернусь! — заверил Женька, мотнул головой, отгоняя звон в башке.

Свой чип… Активировано… Ворота — звезда — в/ч 003945 — ждет казарма — дом родной…

ГЛАВА ШЕСТАЯ Ноль три

Место не определено.

Таймер отсутствует

Мимо. Не то чтоб совсем, но промахнулись. Ах, мудак ты, Земляков…

…Урчание сотен раздраженных металлических пчел — в тридцати шагах проспект, — десять забитых автомобилями полос. Пробка плотная, истинно столичная. Это там. Здесь — пыльная зелень, смыкаются кроны узловатых ясеней, решетчатый забор, за ним здание школы — ухоженной, с барельефами «наших всё» и прочих «яснополянских графов». Между забором и бордюром лежат тела в уже неуставном, со слишком бурыми пятнами камуфляже. Сидит на корточках растерянный сержант-полудурок…

Женька подскочил. Место было не то что знакомое — место было самое домашнее. Проезд к боковому входу в Нескучный, до которого от дома ровно четыре минуты пешком до этой самой школы, выведшей в люди тормоза-переводчика. До Отдела не слишком далеко, но Фрунзенская за рекой, туда только в объезд, но сейчас по Третьему кольцу не пробиться, через Крымский еще дольше. Стоп — Отдел не поможет. Кровопотеря, шок II–III степени — тут секунды по счету — нужна медпомощь, реанимация. Практически напротив, через проспект, больница Святителя Алексия. Нет, специфика у них не та — завозятся, вызывать специалистов начнут. 1-я Градская! Эта чуть дальше, метров пятьсот, по этой же стороне проспекта. Транспорт…

Земляков прыгнул к проезду — со двора как раз выезжал джип «Ниссан». Серебристый, вместительный. То, что надо.

— Стой! В больницу подбрось. Раненые!

Молодой мужчина в темных очках бросил настороженный взгляд на лежащие на чахлой травке тела:

— Да ладно, какие раненые? Пацроты-рэконструкторы? Добухались? В МЧС и «Скорую» обращаться религия не позволяет? Или у полиции вопросы возникнут?

— Не тупи. Армия мы. Минеры. Тут до больницы два шага…

— Вот и ползите, вояки лапотные. Технику безопасности нужно соблюдать. Я-то здесь при чем, а? Засрете всё, а у меня сиденья светлые. И так на вас, дармоедов, ворюг-распильщиков, налоги аккуратно плачу. Ну-ка, отойди…

— Ты! Сука! — зарычал Женька.

Чуть слышно зашелестел стеклоподъемник, поползло вверх стекло…

Земляков втиснул локоть в щель — заскрипела иллюзорная защита законопослушного автовладельца.

— Быдло поганое! — заорал водитель. — Что делаешь, урод! Портянка вонючая! Я же тебя… — Он сдернул темные очки, швырнул на торпеду, сунул руку под сиденье… Через секунду выскочил из машины — в приподнятой руке роскошно сиял никелированный ствол, щелкнул напоказ передернутый затвор…

Земляков молча бросился животом на капот, перекатился — каблуки оставили следы на полированном металлике…

— Да ты… — задохнулся в праведном негодовании честный налогоплательщик.

Ствол резинострела опускался в лицо ободранного, пусть фальшивого, но все же почти настоящего младшего лейтенанта Красной Армии. Мля, в игрушки играем?!

Ладонь поверх затвора — увести оружие в сторону…

…Налогоплательщик поджарый, тренированный: теннис-фитнес, а может, и ушу какое-нибудь, просветляющее и духовно-очищающее. Философская патина древних боевых искусств, полированное серебро джипов, никель пистолетов — в роскошные, истинно сытые времена живем…

Женька не соответствовал. Из другого времени выпал. Посему сражаться за дорогую бабахающую игрушку не собирался. Выпустил стрелялку, перехватил оппонента за загорелую шею. Праведный налогоплательщик и взвизгнуть не успел — врезался лбом в боковое стекло. Взвыл уже изнутри дорогого салона — осыпь крошек стекла, разлетевшегося по натуральной коже бежевых сидений, смотрелась шикарно…