Десант стоит насмерть. Операция «Багратион»

— Да что они, сами не знают?! — возмутился Михась. — Дурью маетесь, а мне впустую бегай. Самоходка на мост въедет, и взорвут его наши. Слушай, а в колесо ее нельзя? Оно ж броней потоньше.

— Да как ей в ходовую попадешь?! Она ж за мостом, только верх будки да пушка видны. Да не высовывайся ты, дурень! В ней за пулеметом не сопляк сидит. Умелый, гад. Еще хорошо, что экономно бьет, тоже видать патроны экономит. — Дядька Яков посмотрел на свой боезапас — крупные патроны к бронебойке лежали в аккуратно раскрытой противогазной сумке.

— Мост жалко, — поразмыслив, сказал Михась.

— И мост, и Гончаренка. Да и Саньку, отрежут руку как пить дать…

Стрельба усилилась, к мосту подобрались немцы. Под защиту брони самоходки проскочила еще группа, один споткнулся — утащили под броню за ноги. Несколько недобежавших фрицев валялись у взрытого гусеницами песка — раненый вяло приподнимал руку. К мосту упрямо ползли еще немцы…

Михась скинул со спины винтовку.

— Ты это брось, — строго сказал дядя Яков. — Бери патроны, отходить будем. Вот к кювету, потом за кусты. Оттуда…

Самоходка негромко, но явственно чем-то пукнула-выстрелила — небольшой цилиндр-снаряд упал на настил моста, вяло закрутился, из него попер дым, потянулся вдоль стертых досок. Пукнуло еще раз…

— Газами по нам, что ли? — удивился Яков. — Не, дымы пускает. Ну-ка…

Лязгнул затвор бронебойки, досылая тяжелый патрон.

— Михась, ты все ж отползай, — пробормотал дядька Яков, не спуская взгляда с моста, заволакиваемого бурым вонючим дымом. — Патроны не забудь…

Михась машинально подцепил противогазную сумку. В этот миг дядька Яков вскочил и, держа бронебойку наперевес, на манер обычной винтовки, косолапо побежал к мосту. Упал почти на настил, прямо в клубы расползающегося густого дыма. Сверкнул в плотной пелене выстрел ПТР, сквозь рокот двигателя и пулеметные очереди донесся металлический звон — разматывалась перебитая гусеница самоходки. Дядька Яков, прижимая к себе костыль бронебойки, пытался встать, но опять садился на настил…

Взвизгнув, Михась бросился в дым, сумка с патронами болталась на шее, вонючие клубы выедали глаза, совсем близко кричали немцы и ругались свои. Михась с кем-то столкнулся — партизан стоял на одном колене, рассекал длинной очередью ППШ непроглядный дым. Дядьку Якова тащили уже трое. Михась неловко ухватил бронебойку за ствол рядом с квадратным набалдашником, кто-то схватился рядом, поволокли ружье… Выскочив из дыма завесы, вовремя упали и через мгновение, кашляя и переругиваясь, но невредимые, ползли по лужам кювета…

Мост заволокло облаками серо-белого дыма — партизанские пулеметы, автоматы и винтовки расстреливали это облако — орали невидимые немцы, звенело железо, ворочался с трудом угадываемый второй броневик. Прикрывая своих огнем, челноком двигался вверх-вниз по дороге бронетранспортер — его пулемет не умолкал. Проклятущая зенитка на грузовике тоже не давала покою. Дым завесы начал развеиваться, сползать на воду. Михась глазам своим не поверил: вроде бы надежно остановленная дядькой Яковом самоходка взревела двигателем, начала отползать. Валялся убитый немец, другие торопливо отползали. Один гад даже кувалду не бросил — вот подскочил, метнулся к угловатому тягачу…

— Починили, вот же суки! — крикнул взводный. — Бей ее, ребята!

Бахнуло ПТР…

Михась с досады пальнул по самоходке. Та пятилась — немцам требовался передых перед новой атакой.

Снова накрапывал дождь, прибивал к дороге ядовитую вонь немецких дымов…

* * *

В штабе разбирались: по всему выходило, мост рвать придется. Командир требовал взорвать аккуратно: пару опор, чтоб потом восстановить было легко. Кораблев, командир взрывников, мялся — хлопцы не мудрствуя оставили на «быках» немецкие заряды. Если рвануть, то мост того… проще будет новый построить.

Михась попил из трофейного ведра — вода у побитых охранников была ничего, не ленились на живцу[60] ходить.

— Вот я тебя сейчас к рации посажу и самолично доложишь: «Я, товарищ Кораблев, согласно своему разгильдяйству и самовольству, захваченный Гнатовский мост геройски уничтожил. Прошу меня представить к высокой государственной награде», — мрачно посулил Путелин.

— Да удержим мы мост, — пообещал, поправляя кубанку, Кораблев.

— Надо удержать, товарищи. Обязательно надо, — поддержал комиссар.

— Вот мы с тобой к мосту и пойдем. — Путелин резко оправил ремень с лакированной кобурой. — Пашка, тащи противотанковые из резерва…

— Танки! — заорали снаружи.

Командование кинулось к амбразуре, Михась и подрывники — наружу. Бледный Пашка-ординарец вытаскивал из вещмешка аккуратно завернутые в промасленную бумагу противотанковые гранаты…

Через овсы к Гнатовке двигались танки. Было далековато, но Михась отчетливо видел головной танк: высокий, с пулеметом на башне. За ним, коротким уступом, развернутым к дороге, шли танки поменьше. Головной развернул башню, донесся выстрел — у дороги, среди немецких броневиков взлетели обломки. Вспыхнули огни выстрелов идущих следом машин…

— Наши! — завопил, размахивая биноклем, наблюдатель. — Наши пришли!