Десант. Повесть о школьном друге

Вместе с пулеметчиком Макаровым Леопольда принимали в партию. А теперь увидел пулеметчика в тяжелый для него миг. Поддерживая огнем первую роту, Макаров выдвинулся с «максимом» вперед и напоролся на контратакующих немцев. Немцы взяли расчет в кольцо. Погибли наводчик и подносчик. Фрицы кричали: «Рус, сдавайся», а Макаров отвечал огнем, пока не кончились патроны. Метнув последние две гранаты, безоружный, он кинулся на врага и был сражен автоматной очередью.

И еще запомнился ему коммунист — минометчик Матвеев. Не из его минроты, из второй. Старший сержант Матвеев израсходовал мины и не усидел, бросился в прибрежную траншею, куда ворвались немцы. Он дрался прикладом, валил врага. И раненный не покинул товарищей. К счастью, Матвеев выжил: подоспела помощь и его спасли.

Этот бой свел Некрасова и с гвардии старшим сержантом Баженовым, старшиной стрелковой роты.

Чуть приутих бой, и старшина с термосом за плечами пополз к залегшим на берегу, в наспех отрытых траншеях, бойцам. Он раздавал еще теплый кулеш, накормив и Некрасова, и его ординарца, и связиста Короткова, когда осколок мины ранил командира стрелкового взвода. Офицера понесли в тыл, а старшина принял взвод. Собственно, от взвода едва ли осталось отделение, но и с ним Баженов отбивал вражеские контратаки и наступал по льду озера Кошо. Храбрый, толковый, самостоятельный парень понравился Некрасову, они подружились и несколько месяцев спустя провели дерзкую вылазку в стан врага, о которой потом писали в политдонесении и в дивизионной газете.

К вечеру 23 декабря части 83-й гвардейской дивизии обошли Городок с севера и, как было задумано командованием, нанесли по нему удар с запада. То был ночной штурм, рассчитанный на внезапность, на совместные действия нескольких дивизий, которые полуокружили город, и на танковый десант немногих уцелевших «тридцатьчетверок» 10-й гвардейской танковой бригады.

В этом десанте участвовал Леопольд с принятой им в бою ротой. От шести расчетов осталось только три. Как и стрелки, минометчики взобрались на броню. Они бережно придерживали «самовары» и ящики с минами, Дорога шла по узкому перешейку, стиснутому озерами, пересеченному речкой. Танки двигались медленно, часто останавливались, и сидеть на броне было жутко, особенно когда из центра города ударил шестиствольный миномет и хлесткие разрывы взбурили лед. Не спокойнее оказалось и на узких улочках, среди полыхающих бревенчатых домов, мятущихся теней и неожиданных выстрелов, на которые отвечали прямо с брони.

Наиболее опасным очагом сопротивления противника оказалась железнодорожная станция. Немцы вцепились в нее и упорно держались, сосредоточив на вокзале, в пакгаузах, на путях немалые силы. Наступило утро, когда стрелки и минометчики спешились вблизи вокзала.

— Давай быстрее, лейтенант, — крикнул Некрасову командир батальона. — Выкуривай фрицев. Достань до самых печенок.

Действительно, подумал Некрасов, минометчик сейчас самый нужный человек. Только минометы навесным огнем могут поразить укрывшегося за станционными зданиями врага. Огневую позицию он приглядел сразу — обезглавленный садик за развалинами кирпичного здания, а вот где избрать наблюдательный пункт — это был вопрос. Пробраться по площади к вокзалу, конечно, можно, да что увидишь? Только пулю зря получишь. Выход, как он заметил, был: слева от станции высилась кирпичная водокачка. С нее противник как на ладони. Рискованно, но, как говорится, игра стоит свеч.

Терентий Коротков, навьючив катушку с кабелем, прихватив телефонный аппарат, вопросительно смотрел на лейтенанта. Что, мол, будем делать?

— Пошли.

До водокачки ползли, петляя среди сожженных грузовиков, трупов. У подножия башни залегли наши стрелки — не больше отделения. Они обрадовались Некрасову:

— Лейтенант, дай огоньку!

Когда с Терехой они полезли по скрипучей лестнице, за ними увязалось двое стрелков, и это было приятно: охраняли, берегли. Пули цокали о кирпичи, дырявили железную крышу — поистине, как писал Леопольд, «ангелы смерти летали над головой».

Сквозь пробоины в крыше были отлично видны немецкие позиции — скопление машин, бронетранспортеров за насыпью, пехота за пакгаузами, полевые орудия и зенитки. Сидя на корточках, согнувшись, Леопольд быстро готовил данные для стрельбы.

— Есть связь, — доложил Коротков.

— Рота — огонь!

В спешке он дал не лучшие данные, но быстро скорректировал их, и мины повисли в дымном воздухе, ударили по немецким орудиям. Следующие залпы поражали пехоту, бронетранспортеры.

Забывая об опасности, хранимый воинским счастьем, новоявленный командир минометной роты хорошо делал свое дело. Ободрившись, наши стрелки ручейками, кучками двинулись к станции.

К полудню 24 декабря в Городке были ликвидированы все крупные очаги сопротивления немцев. Танки, артиллерия, пехота растеклись по улицам, запрудили площади, скверы. Бойцы тушили бревенчатые домики, и дым пожарищ смешивался с дымками полевых кухонь.