Десант на Эльтиген

На южной окраине близ берега немцам удалось прорвать оборону гвардейского полка. Нестеров отвел свои подразделения к поселку и занял подвалы-доты. Противник подтянул артиллерию на прямую наводку. Его пехота стала действовать отдельными штурмовыми группами. К полудню немцы овладели несколькими домами на южной окраине. В этом направлении они все время подбрасывали новые подразделения. Надо было что-то предпринимать.

Задача у десанта была одна: выиграть время, продержаться до вечера. Но, обороняясь в отдельных опорных пунктах-подвалах, мы не смогли бы ее решить. Накопив достаточно сил на южном участке, немцы, безусловно, штурмом овладеют большей частью Эльтигена и отсюда рассекут плацдарм. Я принял решение на контратаку. Надо выждать, когда противник, накопив силы, двинется на штурм, и в этот момент ударить с двух направлений — вдоль берега и со стороны человского полка, окружить и перемолоть пехоту врага.

Отданы распоряжения Белякову, Ковешникову, Челову. Вот пробежала мимо КП по траншее рота морской пехоты. Следом за ней в том же направлении скрылась рота из полка Ковешникова. Ее вел Тулинов к исходным позициям для броска на берегу.

С ракетницей в руках я стоял, считая минуты.

Противник нас опередил. Около 15 часов двинулся в центре и с юга, намереваясь окружить южный и центральный полки. Блбулян атаку отбил. На юге немцы энергичным ударом овладели половиной поселка. Попала в плен часть тяжело раненных.

Наступил самый критический момент. Противник во много раз сильнее, вкусил успех, озверел и рвется.

Что делать? Может, отказаться от контратаки? Но тогда будет еще хуже.

Радиограмма командарму. Последняя с «Огненной земли».

«Противник захватил половину Эльтигена. Часть раненых попала в плен. В 16.00 решаю последними силами перейти в контратаку. Если останемся живы, в 22.00 буду выполнять ваш 05».

Полковнику Ивакину я сказал:

— Василий Николаевич! Возьми учебную роту, иди на берег. Поведешь в контратаку моряков и обе наши роты. Надеюсь на тебя.

Мы обменялись крепким рукопожатием. Полковник вдруг широко улыбнулся и со счастливо-веселым лицом бросился к выходу.

Виниченко смотрел на него как завороженный. Шагнул вперед:

— Разрешите, товарищ полковник… — Его статная фигура вытянулась. Разрешите принять участие…

— Догоняйте, капитан. И передайте полковнику — поднимать людей в атаку под лозунгом: «Отобьем у фашистских зверей наших раненых товарищей!»

— Челов, готовы?

— Две роты заняли исходные позиции.

— Ведете их сами, подполковник.

Командующий артиллерией вызвал огонь Тамани. Пять минут она била по южной окраине.

Ракета взлетела. Страшный для врага боевой клич «полундра!» прогремел на берегу. Его покрыло «ура» пехотных рот. Контратака вышла дружная. Навязали врагу рукопашную схватку. Противник дрогнул и начал отход.

Но в это время немцы снова кинулись на правый фланг 37-го полка. Пришлось послать учебную роту на помощь Блбуляну. Наши контратаки затянулись до темноты.

Противник не сумел рассечь плацдарм, но часть южной окраины осталась в его руках. Захваченные в плен раненые были отбиты. Мы с Копыловым вечером зашли к ним в подвал.

Здесь лежали около ста человек. Кто-то бредил. Кто-то кричал, требуя воды. Увидев нас, стали спрашивать: «Как дела? Отбили все атаки? Наступать дальше будете?» Что мы могли ответить? Раскрывать им всю обстановку вряд ли было нужно. Успокаиваем, как можем.

Заметив знакомое лицо сержанта-разведчика, я подошел к нему, поцеловал, а потом уже, взволнованные, мы стали всех целовать, говоря: «Все будет в порядке. Главное, что вы опять с нами.»

В траншее недалеко от помещения медсанбата стоял, прислонившись к стенке, небольшого роста солдат. Автомат висел поперек груди. Руки положены на оба конца оружия. Подошли поближе — знакомый. Сержант Василий толстов, получивший недавно звание Героя Советского Союза.

— О чем задумались, товарищ сержант?

Толстов ответил:

— Родной дядька у меня тут лежит, станичник. Вчера раненный. Я думал, сможет пойти на прорыв, А он не в силах. Приходится ему оставаться.

Сержант замолчал. Он стоял, крепко сжав губы. Потом продолжил:

— Дядька Ефименко оружие просит… Иди, говорит, доложи — пусть дадут оружие и патроны, будем биться до последнего.

Эту же просьбу часом позже передал майор медицинской службы Чернов. Докладывая о размещении тяжелораненых, он сказал, что многие раненые изъявили желание стать в строй — «в заслон», как они выразились. Я приказал выдать этим героям оружие и боеприпасы.

Слово свое они сдержали. Через несколько часов десант пошел на прорыв. Мы слышали, как позади, на истерзанном клочке эльтигенской земли, зазвучали резкие очереди автоматов и пулеметов.

Они сдержали слово!.. Не так давно я совершенно неожиданно получил живое свидетельство об этом беспримерном подвиге. Ко мне в Москву заехал Василий Толстов, работающий ныне на одном из подмосковных заводов, и мы сидели, глядя на раскинувшийся за окном проспект Мира, и вспоминали Эльтиген. Вдруг мой собеседник, что-то припомнив, улыбнулся испросил: