Дерзость

- Валюша, - обратился я к девочке, - как придешь в город, сразу зайди к тете Мане, может быть, она сумеет что-то разузнать. Пойдешь завтра же утром. А теперь утри слезы, еще рано плакать. И давайте, ребята, все пока отдыхать, договорились?

Мы с Суралевым вышли из землянки. И сразу же окунулись в холодный свежий воздух поздней осени, насыщенный густым запахом хвои. Как хорошо было бы сейчас побродить по этому лесу, просто так, ни о чем не думая, но эта проклятая война отняла у нас такую возможность.

- Николай, - обратился я к Суралеву, - надо бы еще кого-нибудь послать в Осиповичи, узнать поподробнее, где содержится арестованная, какая охрана, с какой стороны удобнее всего атаковать гитлеровцев, откуда и как скоро к ним может подойти помощь. Да и пути отхода надо бы изучить.

- Есть у меня на примете один человек в Заболотье. В принципе он готов с нами сотрудничать, и, я думаю, возьмется выполнить наше поручение.

- Тогда поехали к нему.

После обеда мы вчетвером - я, Николай, Костя Арлетинов и Игорь Курышев верхом отправились в Заболотье. Вернулись в лагерь уже поздно вечером. В землянке, тускло освещенной керосиновой коптилкой, на чурбаке у железной печки сидел незнакомый человек в суконной желто-зеленой форме. При нашем появлении он вскочил, щелкнул каблуками, козырнул и представился:

- Галаш, унтер-офицер 151-й венгерской дивизии, - оказалось, чех говорит по-русски.

- Ну уж нет, теперь ты, можно сказать, боец партизанского отряда "Москва", - с улыбкой сказал Суралев, подошел к нему, крепко обнял и расцеловал. - А вот и наш командир, - произнес он, указывая на меня.

Галаш, возбужденный и радостный, подошел ко мне, и мы обменялись крепким рукопожатием. Затем присели у печки, потирая замерзшие руки, я спросил его:

- С чем же ты пришел?

Чех ответил, что принес автомат, несколько гранат, Два пистолета. И, тут же выхватив из-за пазухи один из них, подал его мне.

- Это мой подарок.

Я взял в руки пистолет, великолепный четырнадцатизарядный чешский маузер, и сказал со смехом:

- Я не это имел в виду, речь идет о свежих разведданных. А за подарок спасибо, принимаю. Насколько нам известно, ваша дивизия прибыла с Восточного фронта, куда она теперь направляется?

- В Минск, говорят.

- Почему в тыл?

- Нам не доверяют. Две дивизии 2-й венгерской армии, 106-я и 108-я, под Брянском за отказ воевать против Красной Армии были расформированы, зачинщики расстреляны.

Затем Галаш рассказал об изменениях в Осиповичском гарнизоне, о том, какие части выбыли и какие их сменили.

- Ну а теперь давайте подумаем, как выручить Елену Викентьевну, обратился я к товарищам, - Галаш, где содержатся арестованные?

- Я думаю, в следственном отделе СД на улице Садовой.

- Как охраняется здание?

- Оно огорожено проволокой и охраняется полицейскими, причем не местными.

- С такой охраной, пожалуй, нетрудно будет справиться, - заметил Суралев.

- Да, но не забывайте, что Садовая в центре города. До нее еще можно добраться, а вот когда поднимется тревога, уйти будет очень трудно, - возразил ему Костя Арлетинов.

- Но мы обязаны выручить ее, она помогала нам в течение полутора лет, мы не можем бросить ее на произвол судьбы, - сказал я.

- Немецкое обмундирование на двадцать солдат и одна офицерская форма у нас имеются, - заявил Никольский. - Имеется также трофейное оружие. Переодевшись в эту форму, мы обойдем посты и без особого труда проникнем в город. Ну а как конкретно провести операцию, подумаем, когда увидимся с нашим человеком из Заболотья, - добавил Суралев.

- Ну что ж - подождем, как говорится, утро вечера мудренее...

* * *

В ночь с 19 на 20 ноября Мария Кондратенко не спала. Она лихорадочно думала, как выручить Гелю (под таким именем работала Лиходиевская).

Мария Яковлевна накануне видела ее в толпе арестованных. Измученная, но несломленная маленькая седая женщина в плюшевом жакете шла с гордо поднятой головой.

Мария перебирала в памяти всех, кто бы мог ей помочь спасти Гелю, искала хоть малейшую зацепку. Ей уже приходилось бывать в подобных ситуациях. Дважды она спасала от верной смерти мужа - Иосифа Максимовича. Когда он работал в пекарне, была крайне мала выпечка. Полицаи догадались, что хлеб идет партизанам. Схватили Иосифа Максимовича, начали пытать. Мария Яковлевна собрала все, что было ценного в доме, и выкупила мужа у полицаев. Второй раз Иосифа Максимовича арестовали после того, как в поезде, где он был проводником, взорвалась цистерна с горючим. Взорвалась от магнитной мины, которую он сам же и поставил. И опять его выручила Мария...

Иосиф Максимович и Мария Яковлевна были очень храбрыми людьми. В первые же дни оккупации они, рискуя жизнью, сумели унести бюст Ленина, стоявший прежде на пьедестале у железнодорожных мастерских и сброшенный гитлеровцами на землю. Бюст вождя Иосиф Максимович и Мария Яковлевна бережно обернули бумагой и закопали у себя в огороде.