Дерзость

В Можайске долго искали свою часть. В комендатуре не знали, где она находится. Выручил случай: встретился знакомый старшина, он и привел нас к двухэтажному кирпичному дому у самого вокзала, здесь были наши.

После обеда легли спать, после ужина — снова. Тюфяки, набитые соломой, после утомительного пятидневного перехода казались пуховой периной.

На другой день, в воскресенье, встали поздно. Мы с Володей решили пройтись по городу. Мне хотелось поближе познакомиться с ним. Я ему рассказал о своих злоключениях в немецком тылу, а он о своем первом задании.

— Мы с Сергеем, — начал он, — учились в одном классе четвертой средней школы города Смоленска, крепко дружили, вместе в 1939 году вступили в комсомол. К началу войны окончили девять классов.

С первых же дней войны по рекомендации горкома комсомола были зачислены в 1-й истребительный батальон. Участвовали в операциях по ликвидации немецких диверсантов и сигнальщиков, обороняли город, вели бои на Соловьевской переправе и с остатками батальона добрались до Вязьмы.

В совхозе "Александрино" с помощью областных партийных и советских организаций командиры оперативной спецгруппы Западного фронта формировали и направляли в немецкие тылы партизанские отряды и разведывательные группы. Нам с Сережей было поручено пробраться в Смоленск.

В конце августа мы были готовы к выполнению задания. Нам ведь было всего лишь по семнадцать лет, и легенда, что мы двоюродные братья и ищем своих родителей, которых потеряли во время бомбежки, казалась нам вполне убедительной на случай встречи с немцами и допросов.

Спецотряд пограничных войск завязал на передовой отвлекающий бой с противником, и нам удалось углубиться в тыл врага.

В Смоленск мы въехали на легковой машине, в которую немецкий офицер взял нас как балласт — машина часто буксовала на раскисшей от дождей глинистой смоленской дороге.

— В чем состояла ваша задача? — поинтересовался я.

— О, нашу разведку интересовало все: номера войсковых частей, расквартированных в городе, номера частей, проходящих через него, паспортный режим, структура гражданской и военной администрации, отношение немцев к местному населению, обращение с военнопленными и т. д. и т. п.

— Задание весьма обширное, как же вы рассчитывали выполнить его?

— Вся надежда была на школьных товарищей, оставшихся в городе. Наши родные из Смоленска эвакуировались.

— Расскажи, пожалуйста, как и с кем вы провели эту работу? Мне это может пригодиться.

— Я, конечно, не могу, не имею права назвать имена этих людей, они еще там живут и работают, но кое-что все же расскажу.

По прибытии в Смоленск мы сразу же пришли на квартиру одного из наших школьных друзей. Отец его до войны был видным человеком в городе. Теперь, при немцах, он занимал ответственную должность в русской администрации.

Сын остался верным своей Родине, он был настоящим комсомольцем, а отец пошел на службу к немцам добровольно. Мы, разумеется, не раскрыли его отцу наших истинных намерений, попросили лишь помочь оформить документы на жительство, и он это сделал — мы легализовались.

Раньше между отцом и сыном были некоторые разногласия, но теперь сын сделал вид, что одобряет решение отца. Тот стал ему доверять, и это позволило сыну бывать в служебном кабинете отца и добывать нужные нам сведения о структуре гражданской администрации и паспортном режиме.

— А как военнопленные?

— Положение их ужасно. Над ними измываются, считают за рабочий скот, морят голодом. Люди умирают десятками.

— Вам было также поручено узнать, какие войсковые части стоят в городе?

— Это мы узнали сами. Целыми днями, вплоть до комендантского часа, бродили по городу, но крупных танковых и артиллерийских частей в городе не обнаружили. Зенитные батареи засекли. Они располагались на возвышенных местах, их было много.

— Скажи, а как вы думали передавать собранные сведения нашим?

— Используя рацию одной из групп, оставленных в тылу врага. Собрав необходимые сведения, мы отправились на связь с этой группой. Недалеко от той деревни, где была назначена встреча с нашими людьми, у развилки двух дорог (на Старой Смоленской дороге) мы остановились. Здесь на деревянном щите были расклеены всевозможные приказы, предупреждения и распоряжения немецкой администрации. Возле них толпился народ. Подошли и мы. К нам приблизился незнакомый человек, сидевший до этого неподалеку, назвал условный пароль. Услышав отзыв, предложил отойти в сторону и сказал:

— В деревню идти нельзя, да и незачем — группа погибла.

— Как?!

— Предатель. Предлагаю вам вернуться в город, освежить данные и возвращаться через линию фронта.

— А вы?

— Я остаюсь.

После этого человек отошел от нас, а мы снова вернулись в Смоленск.

За несколько дней уточнили разведданные, договорились со своими товарищами о дальнейшей работе, явках и направились на восток "искать своих родителей".