Дерзкий рейд

— Вы сами распорядились, сэр. — Полковник Эссертон снова слегка улыбнулся.

— Ах, да… Как же, помню, помню…

— С большим удовольствием поплавал бы в бассейне, но перед отъездом, как всегда бывает, обнаруживаешь кучу недоделанных и срочных дел. — Эссертон почтительно нагнулся к генералу: — Если вы разрешите, сэр, я удалюсь.

— Конечно, да, да… Впрочем, постойте! — Маллесон перестал двигать ногами и подтянулся на руках к самому краю, впился маленькими глазками в полковника. — Знаете, у меня родилась идея, сейчас пришло в голову… Распорядитесь, чтобы в середину поезда поставили мой вагон!

Эссертон выдержал долгий взгляд генерала и сохранил полное спокойствие на лице, хотя дрогнуло сердце, словно ему неожиданно нанесли крепкий боксерский удар. Кожаная папка чуть было не свалилась в бассейн, и полковник еле удержал ее липкими кончиками пальцев.

— Будет исполнено, сэр. Вы кого-нибудь хотите послать со мной?

— Нет, дорогой, поеду сам.

— Великолепно, сэр! — Эссертон сам удивился своему спокойному, натренированному голосу.

— Теперь можете идти.

Эссертон зашел в канцелярию, передал распоряжение шефа и направился к себе. Зайдя в комнату, он швырнул увесистую папку, она пролетела несколько метров и шлепнулась на стол, опрокинула открытую бутылку с виски и разбила бокал. Напиток выплеснуло на скатерть, и он светло-желтой струйкой полился на узорный паркетный пол.

— Сто чертей и гром небесный! — сквозь зубы выругался Эссертон.

У него было такое чувство, словно его беспардонно обворовали. Грубо и нагло вывернули карманы и опустошили кошелек. Впрочем, он именно так и думал. А как же иначе! Столько времени Эссертон посвятил детальной разработке плана, принимал непосредственное участие в охоте за посланным Лениным оружием и золотом, и в самый последний момент, когда настала пора снятия урожая, генерал берет бразды в свои руки. А Эссертон уже знал по личному опыту, что у Маллесона хватка цепкая. Он обычно ничего не выпускает из своих когтей, окружающим достаются лишь крохи…

Телеграмма из Красноводска, которую долго ждали, пришла утром. Она подтвердила сведения, полученные из Астрахани, вернее, перехваченные деникинской контрразведкой и переданные им, англичанам: в море вышли две груженные оружием шхуны — «Абассия» и «Мехди».

Эссертон подошел к столу, поднял бутылку, но не поставил, а повертел в руках, слегка взбалтывая остатки напитка, и вылил их себе в рот. Почмокал губами. Бутылку, как будто она виновница его злоключений, швырнул в распахнутое окно. Сверкнув на солнце, бутылка шмякнулась на клумбу под розовый куст.

— Сто чертей! Проклятье!

Именно ему, Эссертону, пришло в голову послать транспортный пароход, вооруженный пушками, в сторону Астрахани и там курсировать, брать под наблюдение каждый корабль красных, подавая ему условные сигналы с помощью азбуки морзе. Полковник знал, что в отряде Джангильдинова есть два своих человека, они наверняка заметят условный знак и постараются ответить. Каждый из агентов получил на этот счет инструкцию и вызубрил сочетание точек и тире, из которых складывается простое слово «кто?». Увидев этот условный сигнал, они обязаны ответить — зеркалом, свечой, фонарем, чем угодно — коротко: два тире и три точки. И все. Непосвященный никогда не поймет, в чем дело, ибо в азбуке морзе эти «два тире и три точки» обозначают цифру «семь». Но для посвященных эта цифра значила много: все в порядке, везем оружие и золото намеченным маршрутом. В случае каких-либо непредвиденных обстоятельств или изменения маршрута агенты подают иной сигнал: точка-тире, точка-тире, точка-тире. В азбуке морзе такие знаки означают невинную запятую.

Транспортный пароход с трехцветным русским флагом на мачте встретил две шхуны в открытом море. На условный сигнал получили желанный ответ — «семь»! Капитан транспорта загорелся желанием немедленно пойти на сближение со шхунами и пустить их ко дну вместе с красным отрядом. Но стоявший на мостике английский офицер строго выполнял указания полковника. Он знал, что брать золото на воде весьма рискованно, оно может легко проскользнуть мимо пальцев в бездну моря. К тому же большевистские шхуны, как выяснилось, имели на палубах артиллерию. И офицер чуть ли не силой заставил капитана повернуть назад и плыть в Красноводск.

И вот теперь, когда остался сущий пустяк — встретить шхуны в Красноводском порту и наконец взять золото, — в игру непосредственно включается сам генерал… Тут невольно взбесишься и на стенку полезешь!

Послышался стук в дверь:

— Сэр, разрешите?

Вошел офицер штаба, держа в руках коричневую папку. Розовощекий, гладко выбритый. Он принес ежедневный доклад контрразведки Закаспийского правительства. Списки подозрительных лиц, списки арестованных за сутки, результаты допросов схваченных большевиков-рабочих, списки людей, подлежащих расстрелу, и списки расстрелянных этой ночью в песках…

Эссертон шагнул навстречу, принял папку.

— У вас все?

— Да, господин полковник.

— Можете идти.