Дерзкий рейд

Эрик Два топора маячил на корме, всем своим видом демонстрируя жуткую обиду. Ну а как же? Сразу после того, как был повержен Ыхлыг, Марелборо отправил его домой, на север, поручив ему нанять лучших бойцов всего мира и привести их на помощь императору. И Эрик выполнил это поручение! Он всю зиму, невзирая на шторма, мотался по северу на своем драккаре, проводя переговоры, возглашая речи и агитируя выступить против извечных врагов людей. Сколько драп пришлось ему спеть, возглашая славу Великому императору Марелборо и его разящему мечу — Алому герцогу, сколько хулительных нид спел Тюгги, его скальд рассказывая о поверженном Ыхгыге. Эрик охрип, устал, четыре раза его драккар попадал в такие переделки, что его пришлось серьезно ремонтировать, а на последнем переходе он попал в столь жестокий шторм, что у корабля сломало левый борт, а киль от удара о камни вообще треснул. Так что добраться до Кагентанна, который был объявлен местом сбора, удалось только чудом… Но слово, данное императору, Два топора сдержал. Тридцать пять сотен отличных рубак привел он по весне к Угелою. За всю историю Нордланда только Сигмунду Белобородому и Торвальду Тяжелой руке удавалось собрать подобное войско! Причем по поводу Сигмунда были некоторые сомнения. Старый хитрец был известен своей способностью пускать пыль в глаза и передергивать руны… Так что ходили слухи, будто на самом деле войско его было заметно меньше. А скальды, которые пели о несметных силах Белобородого в знатных домах и шумных постоялых дворах Эсмерюгрильской марки, против вождей которой Сигмунд тогда и собирал воинов, просто отрабатывали золото Белобородого. И, что интересно, отработали-таки! Потому что, когда Сигмунд привел своих бойцов на земли Эсмерюгрильской марки, четыре города из одиннадцати безропотно открыли ему свои ворота, даже не попытавшись защищаться. Да и остальные сражались не так чтобы сильно упорно. Скорее чтобы только лишь сохранить лицо… Но, как бы там ни обстояло дело с Белобородым, Эрику Два топора никто подобных обвинений предъявить не сможет. Тридцать пять сотен бойцов на ста пятидесяти трех драккарах вошли в бухту Угелоя и после недели перерыва, за время которого все корабли были приведены в порядок после перехода по еще не до конца успокоившемуся после зимних штормов морю, двинулись вверх по впадающей в залив реке к Эл-Северину. Они шли так ходко, как только могли, не отвлекаясь не только на то, чтобы поохотиться, но и даже на то, чтобы освежевать пару коров из пасущегося на лугу крестьянского стада или там прирезать десяток барашков… ну ладно, если только очень изредка. Да что там говорить, если волок у Алмонкура все полторы сотни кораблей преодолели всего лишь за три дня. Да ни в одном набеге северные варвары не передвигались настолько быстро! И вот они наконец пришли — и что? Нет, вот как это понимать?! Где орки? Где славная битва? Как это все уже закончилось? Ну, как, КАК, можно было с ними так поступить, а? Такие славные битвы — и все прошли без него!

Трой бросил взгляд на своего обидчивого вассала и усмехнулся. Императора Эрик уже простил, а вот его самого — нет. Особенно когда ему рассказали о том, какую бойню Алый герцог устроил в храме.