Дерзкий рейд

— Скорее всего, это будет бесполезно, — усмехнулся Шоггир. — Даже если эти отряды действительно отправлены для того, чтобы оттянуть наши силы от Эл-Северина, совершенно не факт, что орки в них об этом знают. Скажу больше, вполне может быть, что отряды изначально были отправлены именно за продовольствием. А решение о том, что они станут «отвлекающим маневром» было принято уже после их ухода, — тут граф сделал небольшую паузу, вновь криво усмехнулся и добавил: — Или еще будет принято…

— Шевели лапами, овечье дерьмо! — проорал десятник Хыхгум и тут же саданул кого-то по спине тяжелым годендагом. Над куцей колонной десятка послышался гулкий звук, сразу же продолжившийся глухим стоном. Гхныль судорожно всхлипнул и, оглянувшись назад, втянул голову в плечи и прибавил шаг. Мысли о какой-то иной реакции на продемонстрированное десятником раздражение у него даже не возникло. Только не с Хыхгумом!

Их отряд покинул столицу людей три дня назад. Хотя какой там отряд — настоящая Орда! На не такой уж долгой памяти Гхныля Орду в их племенном союзе собирали раз шесть. Три раза для набега на стойбища «Чернобрюхих», издревле являющихся врагами «Однолапых», дважды для набегов на людишек и один раз для помощи союзным «Камнелобым», на которых насели «Желтозубые». А кроме того, четыре раза пришлось отбиваться от вражеских Орд. Хотя какое там отбиваться… Просто бросали все и утекали, так, что пятки сверкали. А куда деваться? Орда — эта сила! Одинокий род против нее — ничто. Да, даже и племенное ополчение далеко не всякое справится. Если только у какого-нибудь крупного племени, такого как «Красношеие» или «Камнееды»… Так в тех Ордах редко когда набиралось более десяти тысяч воинов. А в той, что собрали на помощь «Камнелобым», и вообще было, дай бог, пять. В их же отряде было почти пятьдесят тысяч! Ну и как его еще называть, а?

— Тыхнуг, самка ты овцы, я тебе сколько раз говорил сбрую подтянуть! Бежишь тут грохочешь… — взревел десятник, и сразу после этого вновь послышался гулкий удар, раздающийся при ударе годендага по загривку. Ученик Мудрейшего Сыхгага втянул голову в плечи и поспешно прибавил шагу. Хотя Хыхгум сегодня пока не звезданул ему по хребту ни разу, Гхныль прекрасно помнил его тяжелую руку. Уж сколько раз ему доставалось от десятника — и не сосчитать. До начала ученичества у Мудрейшего — молодому орку прилетало, почитай, каждый день. Да не по одному разу. Причем буквально ни за что! Ну не получалось у него орудовать ятаганом и готендагом так же ловко, как большинству его ровесников, — так и что? За это бить?! А лапа у Хыхгума тяж-желая-а-а… Так что больше чем десятника ученик шамана боялся только Учителя. Тот был куда хуже. Потому что Хыхгум был прост и понятен. Не нравишься ты ему — держись от него подальше. Не удалось — получи. А от Мудрейшего никогда не было понятно чего ждать. Потому что его «шутки» все время менялись. И ладно бы просто бил. А то как придумает что-то… ну как давеча… с балконом. Ведь знает же, что Гхныль жутко боится высоты, как, кстати, и большинство орков — так ведь нет, обязательно надо зашвырнуть ученика подальше к парапету…

— Шевелись, баранья немочь! — снова взревел десятник. — Скоро набьете брюхи сладким мясцом.