Дерзкая

Руслан, не выдержав, бросается ко мне. Я встаю и тут же попадаю в его объятия.

– Ну всё, всё, – поглаживает мою спину. – Успокойся. Записи с камер вам даст охранник, – бросает Руслан менту, не оборачиваясь и не отпуская меня. Новый громкий всхлип вырывается из моей груди.

– Хорошо, – говорит мент. Встаёт. Топчется, не спеша уходить. – У меня есть ещё один вопрос. Екатерина, когда вы спускались, вы сказали: «Я помылась и переоделась, чтобы тебе не противно было меня целовать». От чего вы отмывались, и почему ваш опекун должен вас целовать?

Я на мгновение замолкаю, жадно хватая воздух и отпрянув от Руслана. Широко распахнутыми глазами таращусь на мента.

– Вы… вы… – выдыхаю между всхлипами. – Что вы себе придумали?! Разве вы не целуете дочь, мать или младшую сестру по утрам в щёку? – голос срывается, потому что и слезы, и возмущение, и всё сразу накатывает.

Ну и к тому же истерика даёт мне возможность хотя бы несколько секунд подумать, прежде чем ему ответить.

– А помылась и переоделась… после того как с пёсиками во дворе носилась, – а пёсики у Руслана и вправду есть, и весьма немаленькие, – они меня всю испачкали.

Мент хмыкает.

– Ну ладно, – он направляется к выходу. Вдруг останавливается. Снова оборачивается. – А с лицом у вас что? – пальцем очерчивает круг вокруг своей щёки, намекая на мой синяк.

Блин, видно из-за слёз потекла тоналка.

– Говорю же, с собаками игралась, упала. Вы их видели? Они весят больше, чем я, – снова начинаю рыдать.

Полицейский несколько секунд пялится на моё лицо, а потом всё-таки уходит. Едва за ним закрывается дверь, я снова бросаюсь на шею Руслана. Показушные рыдания прекращаю, но слёзы всё же ещё текут.

– Эй, – обняв моё лицо, он заставляет меня посмотреть ему в глаза. Нежным движением вытирает слёзы с моих щёк. – Он ушёл. Всё в порядке.

– Я никого не убивала, – говорю я и снова обнимаю его, пряча лицо на шее мужчины.

– Я знаю. Ну что ты, – он накрывает мои волосы ладонью и ведёт вниз, гладит успокаивая. – Ты такая умница, всё правильно отвечала. Была молодчиной.

– Правда? – отстраняюсь, рассматривая его лицо и улыбаясь сквозь слёзы. Испуганно распахиваю глаза, вспоминая кое-что. – А как же запись? Он же… – я не договариваю, видя, как на лице Руслана появляется загадочная улыбка.

Неужели Руслан с охранниками кого-то убили, спасая меня? Что же теперь будет?

– Там всё нормально. Не волнуйся.

Я успокаиваюсь. Так хорошо, когда он так смотрит на меня. И так спокойно, когда он обнимает.

– Ну ты и сцену устроила. Испугала меня, – смеётся немного нервно.

– Тебе нравится, как я сейчас выгляжу? – спрашиваю, заглядывая в бездонные голубые глаза.

Руслан окидывает меня оценивающим взглядом, медленно рассматривая сверху вниз. Слегка отстраняет меня от себя.

– Немного вызывающе, но это намного лучше тех лохмотьев, – произносит свой вердикт.

В глазах Руслана вспыхивает огонёк. Дыхание мужчины становится более глубоким. Он так и держит свои руки на моей талии.

– Тогда поцелуй меня, как там, в душе, – прошу его, выдыхая каждое слово.

– Китти, – его голос внезапно становится суровым. Тепло в глазах прячется за ледяной стеной, – это была ошибка. Я твой опекун и мне непозволительно такое поведение. Извини.

Вот так? Непозволительно? Опекун он. Как будто старый дед. А он ведь всего лишь на десять лет старше меня. Так бы и сказал, что я ему не нравлюсь. Это хотя бы звучало правдоподобнее.

– Тогда какая разница, во что я одета?! – кричу, отступая от него на шаг. – Ты злой, жестокий чёрствый чурбан! Ненавижу тебя! – кричу в сердцах, а после разворачиваюсь и бегу наверх.

По пути захожу в ванную и умываюсь, с усилием оттирая косметику с лица. Она не отмывается, а только размазывается. Мылом получается отмыть, но лицо становится красным. Ещё и ссадина на щеке. Явно видны пальцы. Выгляжу как пацан после драки.

– На что ты только рассчитывала, Китти? – шепчу своему отражению. – Что такой, как он, тебя полюбит? Дура! – бросаю полотенце в собственное лицо в зеркале и прячусь в своей комнате.

ГЛАВА 7

– Китти, – слышу тихий голос Руслана за дверью. – Китти, можно я войду?

Не хочу его видеть.

– Китти, малышка, врач пришёл осмотреть тебя.

Ненавижу врачей.

– Убирайтесь прочь! Оба! – кричу раздражённо.

– Я войду, – говорит и тут же открывает дверь.

Я укрываюсь одеялом с головой. Бесит он меня. Бессердечный и бесчувственный.

Рядом со мной прогибается кровать. На моё плечо ложится рука, мягко его сжимая.

– Китти, не злись, пожалуйста. Я правда не знаю, зачем так поступил. Ты ещё очень юная. В таком возрасте всё выглядит больше, ярче, сложнее, больнее… Тебе хочется эмоций, любви, но… тебе нужен ровесник.

Резко разворачиваюсь, скидывая с себя его руку.

– Я лучше знаю, что мне нужно, – отворачиваюсь снова.

– Китти, вставай. Тебя нужно показать врачу, – просит мягко.

– Не нужно. Они ничего мне не сделали. Кроме пощёчины и ссадин на руках, больше ничего, – уточняю.

– Китти, – вздыхает устало. – Почему ты такая упрямая?

Молчу.

«Потому что я тебя люблю, а ты от меня хочешь избавиться» – но я этого не произношу вслух. Просто игнорирую его.