Держи на Запад!

Пришлось посвятить пару дней технологическим тонкостям, и я, к удивлению моему обнаружил, что идея разделения труда пока еще мелкими американскими промышленниками не овладела: у Джонса изготовлением приводного механизма занимались два человека, причем каждый делал механизм от и до, а у Шиллера было то же самое: двое работников каждый от и до изготавливали вертушку, а потом еще и упаковочные ящики сами делали. Я честно вспомнил все, что знал о принципах организации производства, потому что о механизации говорить пока было рано. Так или иначе, а предприятие все равно придется расширять: при тех темпах, которыми вел продажи мистер Квинта, медленное наращивание производства с десяти вентиляторов до двадцати в месяц, которое предполагали изготовители, представлялось неуместной роскошью. И это ведь самое прохладное время года. Что же начнется весной? А поскольку я отдал Шиллеру и Джонсу патент не за конкретную сумму, а за долю в будущих прибылях, мне прямая выгода была в том, чтобы они производили вентиляторов побольше. Конвейерной линии, разумеется, мы пока наладить не могли, но технологический процесс на отдельные операции разбили и выяснили, где нужен более или менее квалифицированный работник, а где хватит и мальчишки-подмастерья. Вот по одному подростку в каждую из мастерских и наняли: и платить меньше, чем взрослому, и уволить можно без особых объяснений. А там уже после рождества посмотрим, как дело у мистера Квинты дальше пойдет.

Город Ван-Бюрен, куда мы с мистером Деллом отправились на учительскую конференцию, отстоит от Форт-Смита на такое плёвое расстояние, что в двадцать первом веке, наверное, города уже слились в одно целое: пару-тройку миль по почтовой дороге, паром через Арканзас-ривер – и мы уже на месте. Чисто теоретически это был главный город округа и именно здесь находился суд, где должны были судить Фокса, если бы, конечно, его до Ван-Бюрена довезли живым. Фактически же народу в городке было в два или три раза меньше, чем в Форт-Смите, и местная школа, где проходила конференция, была настоящим сараем. Когда-то давно, задолго до войны, здесь преподавал знаменитый местный поэт, адвокат и масон Альберт Пайк. Об этом мистере Пайке я уже много наслышался, хотя лично встречать не приходилось. Был он страстным агитатором за дело Юга, и, возможно, именно благодаря ему индейцы так называемых цивилизованных племен вступили в войну на стороне Конфедерации. Пайк был назначен бригадным генералом и получил под командование три индейских кавалерийских полка, но с военными подвигами у него не заладилось: в битве при Пи-ридж его разбили. У Пайка и в молодости, когда он принимал участие в американо-мексиканской войне, были проблемы с субординацией – он дуэлировал с собственным командиром; вот и во время гражданской войны началось тоже самое: его арестовали, обвиняя в неправильном использовании средств, в том, что его подразделение оставило позиции – в общем, он мог неплохо огрести за неповиновение и государственную измену, но на его счастье, ему удалось доказать, что все эти обвинения необоснованны. Тем не менее он подал в отставку еще в 1862 году и с той поры занимался исключительно политикой. Ну и индейцам продолжал головы дурить, само собой.

Мое присутствие на учительской конференции было воспринято с вежливым безразличием. Ну подумаешь, телеграфист! Зато белый. На конференцию съехались представители учителей со всего западного Арканзаса и Индейской территории, так что в числе делегатов были индеец-врач и индианка-учительница. Афроамериканцы тоже присутствовали: черный священник и очень светлая мулатка, которая не так давно закончила образование в Огайо и вернулась на Юг. Учительницей она ни дня не работала, но была полна решимости.

Естественно, что уровень грамотности был ниже всего именно среди негров: на Юге обучение грамоте рабов было преступлением; получать образование могли только свободные «цветные», да и то не везде.