Держи меня

Я все это выслушивала, ка во сне. Думала я о встрече с Романом. Нелегко мне придется с ним — вон, как он настроен против меня. Но ради своей цели я все выдержу! Месяц всего потерпеть нужно! Это же ерунда! Ради квартиры своей можно и не такое выдержать! У, чудовище небритое! Грубиян неотесанный! Для него же стараются, а он… глазищами своими черными полыхает…

И как два таких разных человека могут быть сыновьями одной женщины? Брат-то у чудовища какой симпатичный, не чета этому грубияну! Так не думать, не думать об этом!

… Только вечером, лежа в постели, ворочаясь без сна, я все прокручивала в голове тот момент, когда вошла в его комнату и впервые увидела его. Я представляла Романа несчастным, больным человеком. Но в инвалидной коляске сидел красивый молодой мужчина, лет на пять-шесть старше меня…

Нет, не так! В коляске сидел потрясающий мужчина, красивее я видела, разве что в фильмах! Я толком не разглядела ни комнату, ни, собственно, коляску, в которой он находился. Я была поражена, сбита с толку, выбита из седла, причем все это — одновременно!

Несмотря на то, что он сидел, а я стояла перед ним, он подавлял своей силой, своей мощью. А какие у него широкие, мощные плечи! Какие мускулы на груди под тонкой футболкой! А руки, лежащие на колёсах — просто произведение искусства: длинные пальцы, вены выступающие на запястьях… И лицо — просто мечта фотографа! Глаза темные, почти черные…И щетина эта его не портит совсем, даже наоборот, еще красивее делает…

Как? Как я буду работать в этом доме, если смотрю на него и забываю, как меня зовут? Хотя, в принципе, есть одно средство: поменьше на него глазеть, побольше слушать. Да, когда он открывал рот, мне жутко хотелось бросить в него что-нибудь, да потяжелее…

Не смотреть на него, не смотреть… с этими мыслями я заснула.

6. День второй

— Сыночек, пожалуйста, не молчи! Тебе снова этот кошмар снился? Миленький мой, никуда не поеду. С тобой останусь!

Мама плакала, прижимаясь губами к моей щеке. Меня трясло сильнее обычного. Это было не так, как всегда. А еще… я не помнил сна, не помнил кошмара, который обычно по утрам могу пересказать по-секундно, так четко он отпечатывается в моей голове, и такой острой болью разрывает сердце.

Мне снилось что-то, но что? Я не помнил совершенно. Только тело помнило…

Я подумал, что матери, наверное, очень нелегко видеть меня в таком состоянии каждый день. А я, сволочь, вообще, не забочусь о ней. И правда, ей просто необходимо отдохнуть.

— Мама, нет, ты поезжай! Правда! — голос был хриплым, но он был! Обычно утром я не мог разговаривать, потому что некоторое время ещё находился там, в машине…

— Рома, вчера ты говорил совсем другое.

Да, вчера я просто метал молнии, когда Аля ушла. Я был настолько зол на Матвея и мать, что не мог сдержаться и практически орал на всю квартиру:

— Мама, ты можешь ехать, куда угодно! Я тебя не держу! Но зачем вы притащили сюда эту девку — не понимаю!

— Но, сынок, Матвей не сможет проводить с тобой все время, а ты один…

Мать не могла выжать из себя единственно правильные сейчас слова: «Сынок, ты — инвалид, и один ты беспомощен, как ребенок!»

— Я справлюсь без вас, и уж точно обойдусь без этой, как ее там…

— Ее зовут Аля, и она — очень милая девушка!

Милая? Эта нахалка, которая с порога заявила, что музыку заказывает тот, кто платит? Я понял, что все уже решили без меня, и сиделка у меня все-таки будет. Но ничто, ведь, не помешает мне сделать так, чтобы она сама ушла!

— Я так понял, что вы меня не слышите. Делайте, как считаете нужным. Только оставьте меня в покое!..

Но это было вчера, сегодня, когда я немного успокоился, ситуация уже не казалась мне такой же несправедливой.

— Мам, прости меня! Я — плохой сын! Ты вынуждена сидеть со мной целыми днями, а ты у нас ещё совсем молодая… Ты знаешь, я совсем не против твоей поездки. Просто не нужно было эту девушку нанимать.

— Сыночек, миленький, что плохого в том, что она будет тебе помогать?

— Мам, ты, правда, не понимаешь? Не понимаешь, как неприятно мне, что девушка видит меня таким… беспомощным?…

— Привет, семья! — В квартиру, позвякивая ключами от машины, вошёл Матвей — как всегда с иголочки одетый, свежевыбритый, благоухающий дорогой туалетной водой. — Мам, ты готова?

Мама виновато посмотрела на меня и сказала:

— Сейчас Алю дождёмся и тогда можно ехать.

— Она во сколько будет приходить? — Матвей был явно не против ее подождать.

— Вообще-то, я попросила ее ночевать здесь…

— Что-о? — В один голос закричали мы с Матвеем.

— И, что, она согласилась? — Я был в шоке. Она здесь будет ночевать?

— Ромочка, прошу тебя… — Мама снова заплакала. — иначе, я просто никуда не поеду…

В дверь позвонили, Матвей бросился открывать, а я сидел и, сжав зубы, смотрел, как Аля с большой сумкой на плече, улыбаясь моему брату, входит в мой дом и в мою жизнь на целый месяц…