— Ты понимаешь, о чем я. Мы с Кэти познакомились в двадцать один год, и меньше чем через год поженились.
— Я тоже сразу поняла, что люблю его, — сказала Кэти, а потом повернулась к Кайлу, — но я не знала, что ты чувствуешь то же самое.
— Я думаю, что помолвка через полгода, а свадьба через пять месяцев — это уже все, детка.
— Правда, — мечтательно улыбнулась подруга.
Не желая прерывать теплый момент между парочкой, но нуждаясь в поддержке, я спросила:
— Значит, вы не считаете меня сумасшедшей?
— Нет, — ответили друзья в унисон.
— Однако мужчины не всегда относятся к тебе так, как ты того заслуживаешь. Один из них случился не так давно. Будь осторожна.
Я напряглась, услышав напоминание о том, что не умею выбирать мужчин.
— Я знаю. Но разве я когда-нибудь говорила, что кто-то из них тот самый? Грэй… Грэй никогда не причинит мне вреда. Я не знаю, откуда я это взяла. Просто знаю.
Друзья еще некоторое время молча созерцали меня, пока меня не начало распирать от желания вскочить со своего места. Тогда Кэти потянулась через стол к моей руке, как это сделал вчера вечером Грэй, и сжала ее.
— Хочешь знать, что я думаю?
— Да?
— Я думаю, что после всего, через что ты прошла, тот факт, что у тебя по-прежнему самое большое и открытое сердце из всех, кого я знаю, делает тебя самым храбрым человеком. Господи, Отэм, гораздо легче спрятаться от любви, чем отдаться ей. Ты такая особенная, и если ты думаешь, что этот парень — тот самый, то действуй. Мы будем рядом, что бы ни случилось.
Слезы набежали на глаза.
— Ты самая лучшая подруга на свете.
— Я знаю. — Она улыбнулась.
Я рассмеялась, а затем печально прошептала:
— Киллиан не будет таким понимающим.
— Это не его жизнь. Кто знает, перейдет ли эта связь с Грэем куда-нибудь… но ты никогда не узнаешь, если не попробуешь. Впрочем, если тебе нужно, чтобы я это сказала, я скажу: «Я верю тебе, Отэм. Доверься себе».
Прежде чем я успела остановить их, слезы полились ручьем.
— Лучшая. Подруга. Навсегда.
* * * *
Теперь, когда Кэти и Кайл эмоционально поддержали меня, мне еще больше захотелось увидеть Грэя, чтобы мы могли продолжить изучение невероятной связи между нами. Поэтому, не имея на этот день никаких процедур в спа-салоне, я со скукой и нетерпением разгуливала по холлу. В конце концов, я устроилась в углу одного из диванов в приемной спиной к огню, подтянув колени и положив на них блокнот. Мои ботинки валялись на полу, а на оконном подоконнике у дивана стоял стакан теплого сидра.
Я уставилась на листок бумаги, вырванный из блокнота и закрепленный на коленях, и в задумчивости грызла кончик ручки.
Я почувствовала тепло на своей спине, прежде чем услышала голос Грэя:
— Что ты делаешь?
Я откинула голову назад и увидела, что Грэй склонился надо мной и смотрел в мой листок. Я закрыла его рукой.
— Ничего.
Грэй обогнул диван. Он был одет в темные джинсы, зимние ботинки, темный вязаный свитер с горловиной и зимнюю куртку. Лицо раскраснелось от холода. От Грэя исходила мужественная энергия, от которой у меня по ногам пробежали мурашки. Он улыбнулся мне и, наклонившись, прикоснулся губами к моей щеке. Я зажмурила глаза от этого ощущения, и поэтому ему было так легко вытащить лист из моей ладони.
— Эй! — запоздало воскликнула я, сбрасывая ноги с дивана.
Но я была в носках и стала значительно ниже ростом, чем накануне, поэтому Грэй держал листок высоко над собой и недосягаемо.
— Дай мне, — прошипела я, прыгая.
Грэй рассмеялся и обхватил меня за талию, притянув к себе так неожиданно, что я тут же отвлеклась на ощущение его твердой груди под моими руками.
Он заглянул мне в лицо.
— Тебе хорошо здесь, ангел.
Я нахмурилась, потому что чувствовала себя в его объятиях потрясающе, но он все еще держал мой клочок бумаги.
— Отдай мне мои записи.