Держи марку!

– Даже самая быстрая карета будет добираться туда около двух месяцев, господин фон Липвиг. И мне сообщили, что, если ехать без остановок, к концу пути почки будут выпрыгивать из ушей.

– Да, сэр. Я в курсе, – ответил Мокриц и зевнул.

– Прибегать к магии было бы неспортивно.

Мокриц опять зевнул.

– Я в курсе, сэр.

– Ты посоветовался с аркканцлером Незримого Университета, прежде чем предложить, чтобы он сочинил послание для этой любопытной гонки? – требовательно спросил лорд Витинари, разворачивая газету. Мокриц перечитал заголовки:

ГОНКА: НА СТАРТ!

«Летучий Почтальон» против «Гранд Магистрали»

– Нет, милорд. Я сказал, что послание должен подготовить уважаемый и неподкупный гражданин нашего города, например аркканцлер.

– И теперь он едва ли сможет сказать «нет», не правда ли?

– Хотелось бы в это верить. Во всяком случае, взяток от Позолота он брать не станет.

– Хм, – Витинари дважды стукнул тростью по полу. – Удивишься ли ты, если я скажу, что жители нашего города верят в твою победу? Магистраль никогда не выходила из строя дольше чем на неделю, клик достигает Орлеи за несколько часов, и тем не менее, господин фон Липвиг, люди верят в тебя. Не находишь ли ты это поразительным?

– Э…

– Но ты хозяин положения, господин фон Липвиг, – сказал Витинари, оживившись. – Ты золотой посланник! – его улыбка была змеиной. – Надеюсь, ты знаешь, что делаешь. Ты же знаешь, что делаешь, да, господин Липвиг?

– Вера горами движет, – сказал Мокриц.

– Их и впрямь предостаточно между нами и Орлеей, – сказал Витинари. – В газете сказано, ты отправляешься в путь завтра вечером?

– Верно. Еженедельной каретой. Но в этот раз мы поедем без пассажиров, чтобы не набирать лишний груз.

Мокриц посмотрел Витинари в глаза.

– И ты не дашь мне даже маленькой подсказки? – спросил патриций.

– Лучше будет обойтись без этого.

– Сомневаюсь, что боги закопали неподалеку высокоскоростного волшебного скакуна.

– Мне про это ничего не известно, – убедительно произнес Мокриц. – Хотя, пока не помолишься, никогда не узнаешь наверняка.

– Ну да-а, – протянул Витинари.

Он сверлит меня взглядом, подумал Мокриц. Но мы же знаем, как с этим обращаться, верно? Мы просто разрешим ему пройти насквозь.

– Позолоту, разумеется, придется принять вызов, – сказал Витинари. – Но он человек… изобретательный.

Мокрицу показалось, что это был осторожный способ сказать «коварный сукин сын». Он снова пропустил взгляд через себя.

Витинари встал.

– Тогда до завтрашнего вечера, – сказал он. – Нам ждать какой-нибудь церемонии, чтобы газетам было о чем писать?

– Об этом я пока не думал, сэр, – сказал Мокриц.

– Ну, конечно, не думал, – сказал лорд Витинари и наградил его тем, что можно назвать только… взглядом.

Примерно таким же взглядом Мокрица наградил Джим Врост, после чего сказал:

– Ну, можно бросить клич, попросить о помощи и поставить хороших лошадей на почтовые станции, господин фон Липвиг, но мы ездим только до Бонка. Оттуда придется сменяться. «Орлея-Экспресс» хорошие ребята. Мы их знаем.

– Точно хочешь нанять целую карету? – спросил Гарри, протирая лошадь. – Обойдется недешево, потому что придется пускать вторую карету, пассажирскую. Популярный маршрут как-никак.

– В карете поедет только почта, – сказал Мокриц. – И охрана.

– А, думаешь, нападут? – спросил Гарри, выжимая полотенце насухо без видимых усилий.

– А вы как думаете?

Братья переглянулись.

– Ну, тогда я поведу, – сказал Джим. – Меня неспроста Трубой прозвали.

– К тому же, я слышал, в горах полно разбойников, – добавил Мокриц.

– Раньше было, – сказал Джим. – Сейчас не особо.

– Одним поводом для беспокойства меньше, – сказал Мокриц.

– Ну, как сказать, – ответил Джим. – Мы так и не знаем, что с ними случилось.

Не забывай, что люди, которые аплодируют твоей коронации, точно так же будут аплодировать твоей казни. Люди любят зрелища.

Люди любят зрелища…

…поэтому почта до Орлеи все прибывала, по доллару за письмо. Много почты.

Стэнли все объяснил. Несколько раз, потому что у Мокрица никак не укладывалось в голове.

– Они вкладывают конверты с марками в конверты до почтовой станции в Орлее, чтобы первый конверт можно было отправить назад во втором конверте, – выстроенные в таком порядке, слова наконец обрели какой-то смысл для Мокрица.

– Они хотят получить конверты обратно? – спросил он. – Зачем?

– Потому что они использованы, сэр.

– Это делает их ценными?

– Примерно так, сэр. Как я уже говорил, людям кажется, что марки не будут настоящими, пока они не выполнят работу, для которой предназначались. Помните первый образец однопенсовых марок, которые пришлось вырезать ножницами? За конверт с такой маркой коллекционеры отдадут два доллара.

– В двести раз дороже, чем за марку?

– Получается, так, сэр, – сказал Стэнли с горящими глазами. – Люди отправляют письма сами себе, лишь бы получить проштемпелеванную марку. Чтобы она была использована.