Державин. Дворянин из трущоб

Судя по активности Борьки было видно, что он недоволен. Отлично! Я, конечно, не строгий судья, но маньяки должны страдать. Вгонять в могилу надо подлых скотов, а не няшных девиц. Пусть теперь отвечает, поганец!

— Дим, ну открой, а... Дим, ну я не могу больше так, — раздался плачущий голос Бориса.

Хмм, странно, он спокойно перемешал книгу раньше, а теперь не может выбраться из-под шкафа. Хотя там всего лишь два кирпича. Точно! Дело не только в них. Я могу повелевать этим хреном, и мой запрет оказался сильней всех преград.

— А валить барышень целыми пачками, значит мог? — спросил, лежа в кровати.

— Я больной! Я вообще не хотел. Меня прикончили, понимаешь? Заколдовали! Я получаю свое, господин.

— Во как заговорил. Господин? А почему не малолетний придурок?

— Потому! Потому что я просто раб. Ты повелеваешь книгой, а значит мной. Ооо, достань меня из этой дыры, умоляю. Я сделаю все, что захочешь. Серьёзно, — взмолился гребанный душегуб.

— Да? Правда, что ли? Сначала живешь, как животное, потом хнычешь. Ну да... — сказал я и тут же заткнулся. — А ну погоди, погоди. Ты можешь перемещаться на расстоянии и передавать информацию, например?

— Не знаю. Можно попробовать. У меня сейчас мало сил. А так да, — нехотя промямлил Бориска.

— Что ж, это радует, друг. Значит слушай сюда, если хочешь получить свободу...

Конечно, я не простил упыря. Но мучить его тут бессмысленно. Сейчас он под моим полным контролем, значит никого не убьет. Кто знает, может перевоспитается даже. Пусть послужит благим целям пока что, а дальше там видно будет.

* * *

Дневной сон оказался хуже сражения с демонами. Проснулся под вечер, разбитый, ощущая себя жертвой трехметрового паука. А тут еще тетя с бумажкой, на которой были написаны цифры.

Что? Звонить Павлу Евграфовичу? Эй, я еще не готов. Мне нужно принять противорвотное средство, как минимум. А потом уж все остальное.

Но Лена была непреклонна. Материнский инстинкт превращал ее в злую бестию, нетерпящую отказов и отговорок.

Я слегка поломался, для вида, но все же взял номер. Потом сказал, что стесняюсь, попросив тетю выйти. А дальше продрал глаза, переходя к секретной спец. операции.

Этот хрен хотел извинений от наглого школьника? Сейчас он их точно получит. Столько, что унести будет трудно!

Глава 22

Гудки, гудки, гудки. Ну ты мне еще трубку не возьми, чтоб я снова готовился. Так, вроде пошел разговор. В трубке тихо. Ждет, пока начну первым, ну что ж...

— Здравствуйте, господин, — произнес голосом Димы Долговского.

— А, это ты. Мелкий... жук, — надменно процедил он. —Ну, чего скажешь?

— Я это, не знаю, — продолжил говорить, с трудом сдержав смех.

— Не знаешь? Или не хочешь?! Бросился на меня, как зверенок. А теперь мямлишь и ноешь.

— Да, я просто хотел сказать.

— Ну, давай. Не стесняйся. Я тебя не убью. А жаль... — издевательски сказал старый хрыч.

Выдохнул и вроде как всхлипнул, делая вид, что расклеился. На другом конце трубки послышался сдержанный смех.

— Господин, я хотел бы перед вами извиниться, за все, — произнес я.

— Т-а-ак, продолжай.

— Особенно за то, что порву ваш наглую сраку, если вы не поможете тете Лене вернуть ее дочь.

— Что??? Ты, кажется, не туда повернул! — повышая голос, сказал Евграфыч.

— Ды не-е-е... Направление как раз таки верное. Значит, слушай внимательно, — заявил уже более жестко.

— Щенок! Ты опять решил мутить свои штуки?

— Заткнись! Я еще не закончил. Так вот, сделаешь все, что прикажет Елена. И не дай бог будешь до нее домогаться. Усек?

— Ха, все понятно. Ты решил подписать себе приговор, недоделок! — вспылил Павел, но я готов был к этой реакции.

— Приговор, не приговор, я не в курсе. Но у меня есть тайные знания. Я сейчас нахожусь в твоем доме и слежу за тобой. Понял, нет? Потому советую согласиться, без лишних соплей, и сделать все, как положено, — жестко продекламировал я.

— Аррр, наркоман малолетний! — раздалось в трубке.

— Я? Ды не, судя по твоих уродским обоям, скорей всего ты. И да, какого хрена сидишь в трусах и рубашке? Это новый дресс код на работе? Или парня своего ждешь?

Спасибо Борьке, помог. Мне пришлось поднапрячься, чтоб получить информацию. Но данные оказались отличными. Я будто видел комнату жирного упыря глазами двумерной тени. Значит, можно продолжать свой спектакль.

— Что? Э, да ты охренел? Где камера, щенок? Где она? — давясь слюной, выпалил Павел Евграфович.

— Камера, аха-ха... Бери больше. У тебя мое новое тело. Это редкий магический дар, о котором никто не знает. От него нет защиты, козел. И да, тебе никто не поверит! Так что лучше не кукарекай, особо... — продолжил грузить старика.

— Ты! Ты это... На понт меня не бери. Запихнул камеру, и думаешь, что все можно??? — испуганно прохрипел гад.

— Ой, не стони, недоносок. Ты опять за свое. Камера, суперкамера... — лениво процедил я. — Камера не может увидеть, что в вазе на второй полке серванта лежит пачка бабок. А за шкафом пылятся трусы какой-то шалавы. Умм, еще пистолет в ящике для белья. Боишься, что носки украдут?

Это был мощный прием. Пашка даже закашлялся, но трубку все же не бросил.