Держава под зверем

Ну и что? А зачем у тебя, Егор, агенты влияния? Пусть в газетах тиснут пару статеек со сравнением имеющихся там автомобилей и наших, готовящихся к выпуску моделей. И не забудут упомянуть при этом, что машин с правым рулем мы выпускать не будем. И в Америку надо поставлять все оборудование только с метрической резьбой. Они вообще должны забыть, что такое дюйм, – мы договорились со Штатами о продаже им лицензий на производство цветных кинескопов. Даже три технологические линии обещали туда поставить. Правда, не за наличку, а за приличную долю в предприятиях. Курс на насаждение наших стандартов по всему миру был взят достаточно жесткий. От норм прочности до ширины железнодорожной колеи.

И чего ты лыбишься? Доложили уже? – Галинка сегодня была у врача, и наши подозрения успешно подтвердились. О чем она, очень довольная, тут же и сообщила мне по телефону.

Конечно. Так что я тебя поздравляю, – во, облапил-то!

Отпусти! Раздавишь же. Как был медведем, так и остался, – выдираюсь из его лап, но сам цвету как не знаю что.

Извини. Но я ведь теперь вроде как дядей буду! – Нет, все-таки, если доходит до чего-то личного, то точно на его лице все прочитать, как на бумаге, можно. Видно, что по-настоящему рад за меня.

Ладно, вечером поговорим и обмоем. Приедете со Светкой? – Сестренка у меня молодец, учится в школе на отлично, и тоже, как моя жена, хочет программистом стать. Синельников ей понарассказывал про компьютеры и сети – загорелась. Желает быть сетевым дизайнером. Ох, не скоро еще те времена придут. Как раз институт закончить успеет. А может, все-таки раньше получится? Ведь у нас вся необходимая информация уже есть. И тупиковые пути нами заранее отбрасываются.

Куда же мы денемся? – отвечает Егор и наконец-то усаживается в кресло.

Что по Англии? – задаю я животрепещущий вопрос.

Более-менее. Наше радиовещание на остров на всех диапазонах им заглушить полностью не удается. Красным Крестом письма о том, как хорошо живется британским морякам и летчикам в нашем плену, доставляются вовремя. Народ правительством Уинстона Черчилля прилично недоволен. Да и средний класс без «файф о клок» (Традиционная английская классическая церемония светского послеполуденного чаепития) жить не хочет, – наверное, это произошло впервые за несколько столетий, когда в Англии появился ощутимый недостаток чая. Блокада есть блокада. С профсоюзами работаем. Я считаю, что до падения правительства остались считанные дни.

Твоими бы устами… Надоела эта война. Вроде бы недолго длится, но жутко надоела. А ведь нам еще японцев бить надо будет. А сколько уже человеческих жизней потеряно!

Ну, по численности – вроде бы не так уж и много. Все-таки вступили мы в эту чертову войну неплохо подготовленные. Но ведь матерям, потерявшим сыновей, этого не скажешь. Да и в моей семье… Старший сводный брат Яков, старший названый брат Томик (В июле 1921 года при испытаниях аэромотовагона погиб товарищ Артем (Федор Сергеев), оставив малолетнего сына – тоже Артема Иосиф Виссарионович усыновил мальчика. В семье Сталина его звали Томиком), тоже погибший в первые дни войны, да и сам отец…

* * *

Все-таки разломал я и эту, усиленную, мою ласточку. Вот злость я научился сдерживать легко, а радость – не получается. Галинка умудрилась позвонить перед самым тренировочным полетом и сообщила, что у нас будет девочка. Не знаю, как медики сумели выяснить при таком сроке, но факт есть факт. Осеннее небо у нас обычно закрыто тучами, но над слоем облачности на высоте пять тысяч метров ярко светило солнце, словно радуясь со мной моему счастью. Я и закрутился. Колька, почему-то всегда чувствующий мое настроение, отлетел в сторону и только язвительно комментировал мои выкрутасы по радио, не забывая периодически одергивать от слишком, по его мнению, крутых эволюций.