Держава под зверем

Вась, да зачем тебе его приказ?! Кто ты и кто он?! – возмутился я.

Нет, Егор, порядок должен быть во всем. Если нарушения будет допускать одно из высших лиц государства… – он не закончил, но я его понял: «Рыба гниет с головы».

* * *

Васька, а ты на фронт больше не поедешь?

Н-да. Для сестры я все-таки так и остался Васькой. А может, так и надо?

Нет, Светлана, нельзя мне теперь.

А я потом, после… поеду.

Слова «папины похороны» она вслух произносить не захотела.

И ты не поедешь, – ответил я. Егор кивнул головой. Для него это тоже было само собой разумеющимся.

Это почему еще? – тут же взбрыкнула несносная девчонка.

Ну, как бы тебе объяснить? – я посмотрел на Синельникова. Может, он ей скажет? Нет. Как только взгляд Егора падал на Светку, о том, что человек – существо разумное, применительно к нему самому можно было забыть. Вот ведь влюбленный баран!

Понимаешь, Свет, мы теперь себе не принадлежим, – пытаюсь сам растолковать сестренке.

А кому тогда?

Стране. Народу державы. Мы с тобой для него теперь не просто брат и сестра, а, в первую очередь, его дети, – черт, как же это трудно – говорить об отце в третьем лице и прошедшем времени.

Задумалась. Поймет? Кто ее знает?

Светланка, ну, в самом деле, нельзя, – наконец-то высказался Синельников.

Светка поерзала на коленях Егора, удобней устраиваясь, по очереди посмотрела на нас двоих и наконец-то согласилась:

Ладно уж, – причем таким тоном, как будто делала нам великое одолжение.

Я закурил и посмотрел на Синельникова.

Вот что, Егор, а расскажи-ка ты мне, как ты в апреле в Африку летал. Как тебе удалось убедить самого высокого полковника Франции от колоний отказаться?

Надо было и сестру хоть немного отвлечь, и самому получить подробную информацию.

Так вот почему тебя десять дней тогда не было! – тут же отреагировала Светка. – А почему мне ничего не сказал?

Много будешь знать, плохо будешь спать, – Синельников ласково потрепал девчонку по голове, а затем безуспешно попробовал ладонью привести в порядок ее волосы, – тогда было еще нельзя. Впрочем, информация еще долго будет под грифом «Совершенно секретно». Так что слушай и не вздумай болтать.

Он посмотрел на меня вопросительно. Я кивнул. Кому же еще доверять, как не собственной сестре? Для меня самого это было чуть больше месяца назад. Но тогда я был там, в той другой Москве, другой жизни. Нянчился с собственным внуком. Черт, как же все переплелось и запуталось!… Как они там? Дочь? Внуки? Викентьев и наш проект «Зверь»?

Как, говоришь, мне удалось самого де Голля убедить? – он усмехнулся: – Да, знаешь ли, школа одного очень невысокого ростом полковника помогла.

Какого полковника? – тут же спросила Светка.

Мы переглянулся с Егором и оба заулыбались. На этот вопрос Светлана ответа так и не получила.

* * *

Я нашел его в Дакаре. Было тепло. Двадцать шесть по Цельсию. Мне было неудобно в гражданке. За последние годы привык к военной форме и оружию при себе. Чтобы не чувствовать себя совсем голым, накинул светлую бесформенную тонкую курточку, которая отлично прикрыла кобуру скрытого ношения с безотказной «Гюрзой».

– Господин полковник? (В нашей истории Шарль де Голль временно исполнял обязанности бригадного 1енерала с 1 июня 1940 года. Но официально его так и не успели утвердить в этом звании, и после войны он получал от Четвёртой Республики лишь пенсию полковника)

Он остановился, медленно обернулся и посмотрел на меня немного сверху вниз. Ох, и высок лидер французских антифашистов!

Мы знакомы?

Выражение лица было удивленным. Он наверняка видел меня в газетах, журналах, по телевизору или в документальном кино, но всегда в генеральской форме. Опытным взглядом он окинул мою тоже не маленькую фигуру, заметил контуры оружия под курткой и напрягся.

Заочно, господин полковник, заочно, – я снял темные очки в пол-лица и представился.

Он вгляделся еще раз, отдал честь и несколько расслабился. Я тоже вытянулся, изобразил поклон и щелкнул каблуками. Головного убора у меня не было.

Господин генерал-полковник, какими судьбами? – спросил он почти русским выражением, достаточно крепко пожимая мою руку.

Очень захотелось встретиться с вами. Ведь нам есть о чем поговорить?

Он кивнул.

У вас великолепный французский, господин генерал.

Вы мне льстите. Здесь недалеко есть неплохое кафе, которое сейчас контролируют мои люди. Может быть, посидим там? Если вы мне, конечно, доверяете.

Он улыбнулся:

Доверяю. Про ваш НКВД или, как он сейчас называется, СГБ ходят легенды, – он с некоторым трудом произнес русские аббревиатуры. – Если бы вы хотели меня захватить… – он не закончил.

Чай, кофе или что-нибудь покрепче? – спросил я, когда мы устроились за столиком.

А что вы, господин генерал, предпочитаете? – ох уж мне эта французская любезность.

Ну, – я не стал задумываться, – мне нравится продукция одной из провинций вашей родины.

Шампанское? – удивился он.

И оно тоже, но я все же предпочитаю коньяк. Хотя могу предложить напиток с таким же названием, но изготовленный в моей стране, – надеюсь, моя улыбка была достаточно простодушна.