Дервиш

Сын вождя собрал воинов и повёл их на битву с кланом Мунгат. Два дня воины клана Оттар шли до границ своих земель. Две ночи шаманы просили Духов Оттар о помощи в битве. И вот на третий день разведчики, высланные вперёд, вернулись, запыхавшиеся от быстрого бега, и сообщили, что увидели на равнине селение клана Мунгат. Сын вождя приказал воинам остановиться, отдыхать и ждать ночи. Ночью воины клана Оттар окружили деревню. Она была очень большая, но и воинов Оттар было великое множество. По всей деревне горели костры, освещая хижины. Но вот подул ночной ветерок, несущий прохладу, и жившие в селении домашние мунгаты, почуяв запах чужаков, завыли, поднимая своих хозяев. Воины клана Мунгат выскакивали из своих хижин с оружием в руках, и падали, сражённые меткими стрелами из темноты. Вождь Мунгат громко отдавал приказы, собрав вокруг себя старших воинов. Они закрыли его высокими щитами от стрел невидимых врагов. По его приказу множество воинов клана бросились к кострам, разбрасывая их палками, чтобы стреляющие из темноты враги не могли их больше видеть, но было уже поздно: со всех сторон из темноты в ночное небо взвивались зажжённые стрелы и падали на крыши хижин, которые сразу запылали куда ярче любого костра. Из них на улицу с криками начали выбегать старики, женщины и дети, погибающие под градом стрел. В селении поднялась паника, и воины, собравшиеся вокруг вождя, бросили щиты, оставив своего вождя с несколькими военачальниками и старейшинами, и кинулись спасать своих родных. Молодой предводитель воинов Оттар усмехнулся, поняв, что его победе теперь ничто больше не сможет помешать, и махнул рукой. Ударили барабаны, давая сигнал к битве, и со всех сторон с воем и улюлюканьем в пылающую деревню ворвались воины клана Оттар…

Утром сын вождя со своим огромным отрядом отправился в обратный путь, оставляя за собой сожжённое дотла селение и трупы убитых врагов. Его воины ликовали. Вместе с ними шли оставленные в живых женщины и дети, которым предстояло стать уже не пленниками, но жёнами и детьми воинов клана Оттар. Их было великое множество, и сейчас они в мешках и тюках несли на себе то, что ещё вчера считали своим имуществом. Но теперь их ноша им уже не принадлежала, так же, как и их жизни, таков был обычай среди людей, живущих в тех землях…

Через несколько дней сын вождя клана Оттар взял себе в жёны племянницу вождя из побеждённого клана Мунгат, которую захватили в плен в сожжённом селении. Она была молода и очень красива. О, если бы кто-то смог увидеть, какую ненависть к молодому мужу скрывает её красота! Но женщины в тех землях с детства воспитывались в обязательном подчинении мужчинам, и девушка не мыслила себе иной судьбы. Все её родные были убиты, она осталась одна, и теперь должна была называть своим мужем того, кто убил всю её семью. И, хотя она была хорошей женой и матерью, ненависть её никогда не угасала, ибо ненависть — это ручей, который долго не пересыхает. Прошло не так много времени, и она заболела от горя и тоски, и уже не вставала с постели. И когда она умирала, она не смотрела на своего мужа, сидящего возле неё, чтобы не омрачать перед смертью свой взгляд образом ненавистного убийцы. Она ждала, когда её, наконец, встретят те, кого она так любила и потеряла, и среди них она очень ждала того, чьё имя со слезами на глазах иногда шептала по ночам. Когда же её душа получила освобождение и она ушла, на её лице была спокойная и счастливая улыбка.

Сотня ушей в молчании ловила каждое слово старого учителя, сотня глаз следила за каждым его движением. Обведя сидящих учеников глазами, старый Атау-ли улыбнулся:

— Решили ли вы, что услышали всю историю?

— Нет! Нет, учитель!