Дерево растёт в Бруклине

Когда Джонни узнал, что Мэгги Тинмор дает уроки вокала, то решил не отставать от Кэти. Он предложил сестрам Тинмор починить фрамугу на окне в обмен на два урока пения для Фрэнси. Джонни, который в глаза не видел оконных механизмов, взял молоток и отвертку и вынул всю раму целиком. Он экспериментировал и так, и сяк, но безрезультатно. Желания у Джонни было хоть отбавляй, а умения ни капли. Пока он возился с фрамугой, в комнату врывался холодный зимний дождь. Пытаясь вставить раму обратно, Джонни разбил стекло. Это был сокрушительный провал. Сестрам Тинмор пришлось вызывать настоящего стекольщика, чтобы починить окно, а Кэти – два раза убираться у сестер бесплатно, чтобы возместить им затраты, и уроки пения закончились, не начавшись.

18

Фрэнси с нетерпением ждала того дня, когда пойдет в школу. Ей хотелось всех тех вещей, которые появляются в жизни вместе со школой. Одинокий ребенок, она горячо стремилась к обществу детей. Ей хотелось пить из фонтанчика во дворе школы. Она думала, что из него льется не обычная вода, а газированная. Она слышала, как мама с папой иногда вспоминают школу. Она мечтала увидеть карту мира, которая опускается как занавес. Но сильнее всего она мечтала о «школьных принадлежностях»: тетрадка и блокнот, пенал с выдвижной крышкой и новыми карандашами, ластик, маленькая точилка для карандашей в виде пушечки, перочистка и двенадцатисантиметровая желтая линейка из мягкого дерева.

Перед школой полагалось делать прививку. Этого требовал закон. Как все боялись прививки! И хоть медицинское начальство объясняло бедным и неграмотным людям, что вакцинация означает введение вируса в безвредно малом количестве, чтобы выработался иммунитет против смертельной формы болезни, все равно родители не верили. Из всех мудреных объяснений у них в голове оставалось одно – здоровому ребенку занесут заразу. Некоторые родители, приехавшие из других стран, не давали согласия на вакцинацию своих детей. Тогда детей не принимали в школу. Родителям грозило наказание за «воспрепятствование обучению ребенка». Тут свободная страна или как? – спрашивали родители. Вроде же принято считать, что свободная. Какая же это свобода, рассуждали люди, если закон заставляет отдавать детей в школу, да еще перед этим причинять вред их здоровью? Рыдающие матери приводили хнычущих детей в здравпункт на прививку. Матери вели себя так, словно отдают невинных на заклание. Дети отчаянно визжали при виде иглы, а их матери в коридоре накрывали голову платком и причитали, как по покойнику.

Фрэнси было семь лет, а Нили шесть. Кэти продержала Фрэнси лишний год дома, чтобы дети пошли в школу вместе и защищали друг друга от нападок старших. В августе, в один ужасный субботний день, Кэти перед работой зашла в спальню, чтобы поговорить с детьми. Она разбудила их и распорядилась:

– Слушайте меня. Когда встанете, хорошенько умойтесь. В одиннадцать часов ступайте в здравпункт, он за углом. Там попросите, чтобы вам сделали прививку, потому что в сентябре вам в школу.

Фрэнси задрожала мелкой дрожью. Нили разразился слезами.

– Ты не пойдешь с нами, мама? – взмолилась Фрэнси.

– Мне нужно на работу. Кто же за меня будет работать, если я пойду с вами? – возразила Кэти, пряча угрызения совести под возмущенным тоном.

Фрэнси промолчала. Кэти понимала, что бросает детей в трудную минуту. Но иначе никак, просто никак. Конечно, она могла бы пойти вместе с ними, чтобы поддержать, но она боялась. Все равно прививку сделать необходимо. Если она пойдет с ними, ее присутствие не избавит их от прививки. Так почему бы не пощадить хотя бы одного человека из троих? Кроме того, мир полон трудностей и боли, успокаивала Кэти свою совесть. Детям предстоит в нем жить. Пусть закаляются с малых лет, чтобы могли постоять за себя.

– Тогда, может, папа пойдет с нами, – с надеждой сказала Фрэнси.

– Папа в штаб-квартире ждет работы. Его не будет дома весь день. Вы уже большие, справитесь сами. К тому же это совсем не больно.

Плач Нили стал еще громче. Кэти дрогнула. Она очень любила сына. Она решила не ходить с детьми еще и потому, что не хотела видеть, как мальчику причинят боль – пусть даже уколом шприца. Кэти чуть было не сдалась. Но нет. Если она пойдет, уборку придется перенести на воскресное утро. А ей будет плохо после того, как она сходит на прививку. Как-нибудь обойдутся без нее. Кэти поспешила на работу.

Фрэнси старалась утихомирить перепуганного Нили. Кто-то из мальчиков постарше сказал ему, что в здравпункте могут руку вообще отрезать. Чтобы отвлечь его от этой мысли, Фрэнси вывела брата во двор, они стали лепить пирожки из грязи и перепачкали руки до самых подмышек. Они совсем забыли, что мама велела помыться.

Лепить пирожки было так увлекательно, что они едва не прозевали одиннадцать часов. Без десяти одиннадцать миссис Гэддис выглянула из окна и крикнула: «Мама велела сказать вам, когда будет без десяти одиннадцать». Нили доделал пирожок и полил его слезами. Фрэнси взяла брата за руку, и дети, еле передвигая ноги, поплелись к здравпункту.