Дерево лжи

— Меня и дерево.

— Оно твое? — Он уставился на лианы. — Что это? Откуда оно взялось? Ты уберешь пистолет или нет?

Фейт ничего не ответила, ее рука с пистолетом не сдвинулась с места.

— Ну и оставайся тут со своим смертоносным плющом, — проворчал Пол, отступая на шаг. — Надеюсь, вас ждет приятный вечер.

— Я не могу тебя отпустить. — Фейт знала, что ее рука дрожит, несмотря на то что пистолет легкий.

— Что? — Сердитое выражение на лице Пола сменилось тревогой.

— Кто-то ищет это дерево, — сказала Фейт. — И он убьет того, кому оно принадлежит. Этим убийцей можешь оказаться ты.

— Это что, шутка? — У Пола отвисла челюсть. — Ты сама просила меня о помощи!

— Хоть кому-то я должна была довериться! — Фейт видела, что он стоит с согнутой рукой, как будто что-то прячет. — Может, я выбрала не того человека. Убийц было двое. Они могут быть любовниками или сообщниками… или отцом и сыном.

— Эй! — крикнул Пол. — Мой отец мухи не обидел за всю свою жизнь!

— Откуда мне знать? Что я вообще знаю о любом из вас? Твой отец свободно посещал раскопки, он вполне мог перепилить звено цепи, опускающей корзину в шахту. — Тут Фейт вспомнила кое-что еще. — А в день нашего приезда он встретил нас, но повозка была слишком тяжелой, и он предложил выгрузить коробку с этим растением, чтобы посторожить ее. Он бы остался один на один с коробкой, если бы мой отец не воспротивился. Кто-то заходил в нашу оранжерею и сад в поисках растения. Его видели, только приняли за призрака. И я знаю, что ты рыскал в нашем доме, я тебя застукала! Ты ответил, что ищешь прядь волос моего отца, но откуда мне знать, что это правда? А теперь… теперь ты здесь. В том самом месте, которое пытается найти убийца.

Повисла пауза.

— Я был на вершине утеса, — наконец сказал Пол, — и видел, как ты гребешь…

— Что ты там делал так поздно? — перебила его Фейт.

— Фотографировал. — Пол осторожно повернулся и показал камеру, которую держал на сгибе локтя.

— Ночью? — спросила Фейт. — Это невозможно!

— Я фотографировал луну! — заявил Пол. — Я слышал, что можно сделать четкие снимки, на которых будут видны тени и вершины утесов. Каждый раз в полнолуние, когда небо чистое… я выхожу, чтобы попытать счастья. — Он выглядел сердитым, и Фейт поняла, что он в замешательстве. — Когда я увидел лодку, то предположил, что это ты. После того как мои друзья рассказали, что прошлой ночью ты будто растворилась на мысу, я подумал, что ты могла упасть в какую-нибудь пещеру. А когда я увидел, что ты скрылась в скале, я понял, в какую.

Фейт сильно закусила губу. Как ни странно, смущение Пола убедило ее сильнее, чем его камера.

— Так вот как ты нашел меня, — тихо произнесла она. — Но зачем? Зачем ты пошел за мной в пещеру?

«Зачем ты явился сюда и все увидел? Разве я могу теперь отпустить тебя?»

— Мне было интересно, — тотчас ответил Пол. Повисла долгая пауза, во время которой он опустил взгляд и слегка нахмурился. — Хотя нет… — произнес он. — Я не знаю, зачем я полез в яму за сумасшедшей. В этом не было никакого смысла. Каждый раз, когда я с тобой разговариваю, я и сам будто схожу с ума. С тех пор как ты и твоя семья приехали сюда, тут царит сплошное безумие. На Вейне никогда не было беспорядков, никто не поджигал дома! И прямо в середине всего этого ты! Ты зачем-то приходишь ко мне со своими дикими историями об убийствах, тачках и падающих корзинах… и я не могу не слушать тебя. «Бедлам»[22] по тебе плачет, но почему-то я верю тому, что ты говоришь.

— Мне нельзя верить! — Мрак снова окружил Фейт. — Ты меня не знаешь! Я… я — чистый яд. Каждая ложь на Вейне — моих рук дело!

— Ты лгала мне?

Фейт подумала и поняла, что нет. Она сглотнула и ничего не ответила.

— Значит, твоего отца убили, — резко сказал Пол. — И никакая фотография его не вернет. А если ты так и не найдешь убийцу, тебя всю жизнь будет преследовать призрак. Я знаю, как это бывает. Моя мать утонула — ни тела, ни похорон, ни памятника на кладбище. Единственная фотография, которая у нас осталась, — это снимок, где она прячется под тканью. Ты ее видела, та, у нас на полке. Маленький мальчик на снимке — это я. Мой отец, он хорошо ко мне относится, но улыбается мне с таким видом, словно я — ее фотография. Иногда мне кажется, он ждет, когда я выйду из комнаты, чтобы продолжить разговаривать с ней у себя в голове.

Фейт поморщилась. Она чувствовала, как в ней прорастают побеги сочувствия. Она хотела уничтожить их, застрелить, сжечь.

— Ты хочешь, чтобы я пустила слезу? — произнесла она как могла холодно.

— Я хочу, чтобы ты определилась! — взорвался Пол. — То ты просишь моей помощи, то хочешь нас разорить, то делишься со мной секретами, то что-то скрываешь, то ищешь меня, то сбегаешь, то просишь об услуге, то целишься из пистолета… — Он скептически покачал головой. — Выбирай! Или ты мне доверяешь, или нет!