Дерево душ

Конечно, он был не единственным на свете. Вот по телевизору «Битву экстрасенсов» посмотришь – и покажется, что этих колдунов хоть пруд пруди! Есть такие и среди преступников, конечно…

Вот такие преступники и похитили сына полковника Зеленина, и заточили… заточили…

Заточили?

Никита вскочил с пола и бросился к двери. Толкнул ее и вылетел на крыльцо – так легко она подалась.

Какое же это заточение?! Разве так бывает, чтобы похищенного никто не охранял?

Да он же запросто может сбежать! Хоть на все четыре стороны!

Вот только вопрос: которую из этих четырех сторон выбрать?..

Кругом тайга. И хоть солнце еще довольно ярко светит, оно уже перевалило зенит. Значит, через несколько часов начнет темнеть. И если Никита не успеет к вечеру добраться до людей, ему придется заночевать в тайге.

Страшновато…

Хотя еще здорово повезло, что дома он машинально сунул в карман спички! Значит, можно развести костер, если и в самом деле придется ночевать в лесу. Пересидит как-нибудь до утра у костра, а потом пойдет дальше.

А если выберет неправильную дорогу? И еще одну ночь придется провести в лесу? Или даже не одну?.. Да он же просто-напросто погибнет от голода! В октябре уже ни грибов, ни ягод не найдешь. Сбить с кедра шишку не так-то легко. Это медведю под силу кедр покачнуть, а люди, чтобы сбить шишки, колотят по стволам особым огромным молотом, который так и называется – колот.

У него, понятное дело, колота нету, да и пышных вечнозеленых кедровых вершин что-то не видать среди разноцветной, уже изрядно поредевшей тайги. Елки там и сям торчат, а кедров нету…

Все-таки какую же из четырех сторон выбрать?!

И вдруг его осенило.

Мама! Мама привиделась ему во-он на той тропке!

Наверное, не зря. Наверное, именно туда ему и надо идти!

Ну что ж…

Никита на минуточку вернулся в избушку – просто на всякий случай, чтобы проверить, нет ли там какой-нибудь еды.

Заглянул в поросший пылью сундук, потом под лавку.

Ничегошеньки!

И что, эти похитители рассчитывали, что он будет здесь терпеливо помирать с голоду, поджидая чужака-спасителя?!

А может быть, этот чужак появится очень скоро? Никита даже проголодаться не успеет – а спаситель тут как тут?

Хотя, если честно, проголодаться Никита уже успел. Да еще как! Он ведь не завтракал, а сейчас время обеда. И подкрепиться, конечно, было бы очень кстати, прежде чем пускаться в путь.

Но подкрепляться нечем… Значит, надо потуже затянуть пояс.

И идти, идти…

Туда, где он видел маму. Живую?..

Улэкэн Зеленина, мама Никиты, погибла год назад. Она утонула, купаясь в Амуре, во время одной из своих этнографических экспедиций в тайге Сихотэ-Алиня[7]. Улэкэн затянуло в водоворот, да так быстро, что никто из ее спутников, которые загорали на берегу, не успел ее спасти.

Улэкэн искали много, много дней, но так и не нашли. Поэтому в гроб положили только вещи, которые остались на берегу: клетчатую ковбойку, джинсы, кроссовки…

Отец не позволил Никите присутствовать на маминых похоронах, и с собой на кладбище брал очень редко.

На самом деле Никита и сам не очень хотел туда ездить. Зачем?! Ведь мамы там все равно нет, ни живой, ни мертвой.

Но однажды ему приснилось, что он пришел на кладбище, отодвинул могильную плиту с надписью: «Моя любовь навеки с тобой, Улэкэн!» – и спустился вниз.

Никите не было страшно ни на кладбище, ни в могиле, однако стало очень страшно, когда он увидел, что гроб пуст.

Что это значило? Куда могла подеваться из гроба мамина одежда? Кто ее забрал?

Может быть, сама мама?..

Наутро Никита спросил отца, что значил этот сон.

Отец побледнел.

– Этот сон значил, что тебе это все приснилось, – сказал он угрюмо.

– Но кто забрал мамину одежду?! – закричал Никита.

– Это был только сон, – хрипло ответил отец. – Не мучай меня, слышишь? Я сам не знаю, как все это пережил. Только начал привыкать, что ее больше нет с нами, а тут ты со своим сном… Не мучай меня!

С тех пор Никита никогда не заговаривал с отцом о маме. Старался его не мучить. Но про сон так и не забыл. И не переставал думать: кто же забрал мамины вещи из гроба?

Теперь стало ясно: сама мама и забрала свои вещи! Ведь когда она утонула, она была в одном купальнике. Потом ей стало холодно, и тогда она…

Никита схватился за голову.

О чем это он?! Что придумывает?! Ведь одежда из маминого гроба исчезла во сне! А призрак мамы он видел наяву!

Призрак – наяву?..

Никита помотал головой, чтобы в ней немножко просветлело, поднял медвежью лапу и положил ее на подоконник (заново прибивать к притолоке было и неохота, и нечем), вышел на крыльцо – да так и ахнул.

На берегу речки – правда, совсем не в той стороне, где он видел маму! – стоял какой-то человек и пристально смотрел на Никиту. Солнце светило ему в спину, так что ни лица, ни одежды не разглядеть, однако видно было, что он держит в руке длинную удочку, а рядом на траве лежит кукан с нанизанной на него рыбой.