Деревянный Меч и Та, Которую Любит Небо

Окончательно из оцепенения сна вырвал его истошный визг Ании, жены Тоама: “Прогоните этих ублюдков, или вы не мужчины”. Ей что-то отвечал своим гулким басом Еафт, за царящим шумом неразборчивое.

Даргед медленно поднялся с набитой сухой травой козьей шкуры, служившей ему ложем. У выхода из шатра толпились, сжимая оружие, еафтовы родичи и прихлебатели. [9] Гиалиец не торопился, стараясь понять, что же происходит. Кажется, вражеский набег. Скорее всего, соседняя орда угоняет скот, на ночь собранный между табором Еафта и озером. Будь прокляты эти трупоеды. Неужели сейчас придётся вновь убивать, причем даже не ради спасения собственной шкуры, а из-за каких-то облезлых по летнему времени коз и овец да тощих коров.

Даргед вышел из шатра последним, успев опоясаться мечом и поудобнее пристроить колчан со стрелами за плечами. Большинство обитателей становища толпились у крайних шатров: женщины и дети позади, мужчины в первых рядах. Дальше в неверном свете факелов мелькали неясные тени, оттуда доносилась глухая ругань, слышался звон мечей. Судя по звукам, бились не больше двух-трёх человек, и остальные люди Еафта на помощь дерущимся не спешили. Что ж, разумно – в такой тьме запросто можно задеть своего.

Набег чужаков, кем бы те ни были, провалился. Обычной целью набегов у лунов был угон скота. В таких случаях главное – не привлекая внимания хозяев, отогнать добычу подальше. Сегодняшним грабителям не повезло: может, кто-нибудь из сородичей Еафта вышёл отлить в то самое время, когда они только принялись за дело, а может кто-то из грабителей, в темноте ухватились вместо овцы за козу.

Сам хозяин становища тоже не брезговал угоном чужой скотины. И за кувшином перебродившего молока он делился с гиалийцем хитростями этого ремесла. Например, что овцы молчат, когда их хватают, а стоит задеть козу, она начинает истошно вопить: “Не-е-е-е ме-е-е-ня!” Но самое неприятное, шутил лунский вождь, это схватить вместо овцы пастушескую собаку. Гиалиец видел местных псин – с овцами их роднила только густая шерсть. Вряд ли такую спутаешь с овцой.

Но чем бы сегодняшний набег не окончится, после начнётся обычная для лунов канитель – старик с сыновьями захотят отплатить угонщикам той же монетой, те, конечно, постараются не допустить этого. Длиться такая рознь может годами, если не десятилетиями.

И тут Даргеда такое зло взяло на трупоедов, из-за которых он сейчас вынужден стоять в зябкой ночи, вместо того, чтобы дремать в тёплом шатре старейшины. Гиалиец даже сам удивился, с какой быстротой с его плеча соскользнул лук, и на тетиву легла стрела. Несколько шагов в сторону от толпы и света факелов, и он крадётся, вглядываясь в темноту. Звёзды давали достаточно света для глаза гиалийца: вон пять серых силуэтов неуклюже машут мечами – Еафт и Роав рубятся с тремя напавшими. Чуть поодаль десятка полтора чужаков деловито гонят овец прочь от становища.

Даргед положил стрелу на тетиву, старательно прицелился. Трупоед, наседавший на Роава, вскрикнул и выронил меч, ухватившись за бедро. Гиалиец быстро послал ещё две стрелы в ноги двух оставшихся чужаков. Старейшина и его сын недоумённо застыли, пытаясь понять, что же случилось с их врагами. Хорошо, что сейчас полная темнота. В противном случае раненых бы уже добили в горячке боя. А за этим последует месть со стороны родичей убитых, а за той местью – ответная месть потомков Иоава. Сколько будет потом продолжаться степная вендетта, остаётся только догадываться. Сейчас же раненые чужаки отползали под покровом темноты.

Еафт неразборчиво ругался, пробуя отыскать исчезнувших врагов.

-Это я, Даг – сказал гиалиец, обращаясь к лунам.

-Этих ублюдков ты прикончил? – спросил старейшина.

-Нет, я их только ранил – ответил Даргед – Пусть себе ползут, они больше не опасны. Я сейчас займусь теми, кто угоняет скот.

Сказав это, гиалиец заскользил дальше. В трёх десятках от ожесточённо подгоняющих овец чужаков он остановился и громко крикнул: “Слышали вопли?”

-Нешет, это ты? – неуверенно откликнулся один из угонщиков.

-Нешет ранен, как и двое других – ответил Даргед.

-Ты кто?

-Меня зовут Даг, я гость в шатре Еафта, сына Иоава. Трое ваших друзей ранены и сейчас ползают в сотне локтей отсюда. Если не хотите присоединиться к ним, оставьте скотину и уходите. Я обещаю никого больше не трогать. Можете даже забрать своих раненых приятелей.

В ответ лун разразился длинным перечислением родни Даргеда и того, что он с ней делал и сделает. И почему трупоеды полагают, что куча сочинённых ими нелепостей и гадостей в адрес противника должна того оскорбить или унизить – ведь на самом деле ничего этого не было?

-Я предупреждал – спокойно сказал гиалиец.

С его тетивы сорвались одна за одной четырнадцать стрел. Каждый выстрел заканчивался криком раненого.

“Всё” – произнёс Даргед торжественно, обходя стонущих лунов и выдёргивая из их тел стрелы – “Убирайтесь зализывать свои раны”. Когда последняя стрела оказалась в его колчане, гиалиец пошёл в сторону становища.

-Эй, это я, Даг, гость ваш! – крикнул он, выходя из темноты на свет.

-Что там? – спросил чей-то голос.