Деревянный Меч

Зато Замок Пленного Сокола блистал великолепием. Куда было податься умирающим с голоду мастерам? Лучшие каменотесы, вдохновенные камнерезы, безупречные гранильщики – все они постарались на постройке замка черного мага. А вместе с прекрасным замком мастера воздвигали стену неприязни, надежно обособившую их от всех остальных мастеров. Ненависть и страх сеял вокруг себя Инсанна – ненавистью и страхом люди окружили новое его обиталище. А заодно и тех, кто его строил. Разве можно хоть что-то делать для этого кровопийцы? Чем выше поднимались безукоризненно прекрасные стены, тем прочнее становилась незримая стена вокруг каменных дел мастеров. Те платили своим ненавистникам не менее стойкой неприязнью: легко со стороны осуждать, а сами-то что бы сделали, окажись в том же положении? Да и кто осуждает, по какому такому праву? Разве это – мастера?! Разве кто из них сам выращивал для себя дерево или хотя бы сам выбирал его в лесу, разве кто из них хоть раз приглядывал за шелковичными червями самолично, копал глину и месил ее собственными руками? На их гончарные круги глина ложится уже готовая, просеянная и вымешенная, и шелк им доставляют уже готовый для ткацкого стана, даже окрашенный, и дерево приходит к столярам и плотникам уже готовыми досками. Какие же это мастера? Ни глубины, ни силы в их умении. И они еще смеют рот разевать, чтобы произносить поносные слова, чтобы настоящих мастеров честить!

Ни возразить, ни отмолвить. Не было в окруженных пустыней городах настоящих умельцев. Здешние ловко сработанные поделки все же не пользовались настоящим спросом даже на местном рынке. Откуда взяться настоящим мастерам на всем привозном? Недаром же сказал Акейро князю Юкайгину в том памятном для них обоих разговоре: “Как можно было от такой красоты перенести столицу в это гиблое место?” Кому, как не Акейро, знать, он ведь всю юность провел в столице. Действительно, гиблое место – ни хлеба вырастить, ни скотину выпасти, ни ремеслом толком не прожить. Приходилось искать иные средства пропитания.

Столица подобной целью не задавалась, предпочитая существовать за счет налогов. Недаром же император так люто ненавидел Акейро, когда тот на законнейшем основании уменьшил приток налогов из Сада Мостов в столицу. Хитер мерзавец – ни малейшего повода не подает, чтобы можно было сместить его, отозвать в столицу, утолить наконец свой монарший гнев! Отзовешь его, как же: первый наместник, которому удалось заставить непокорного дальнего родственничка, светлость его треклятую, князя Юкайгина, прислушаться к себе. Его не то что сместить, его тронуть теперь боязно. Вот и приходится ждать, пока негодяй сам подставится, да лелеять надежду, что уж тогда-то его преемник изыщет способ отменить все нововведения и вернуть императору налоги Сада Мостов.

Львиную долю налогов столица забирала себе. Прочим окрестным городам оставались жалкие крохи – ничего не поделаешь, не любят императоры делиться, и все тут. Иные города приходили в упадок, но кое-кто ухитрялся прожить, зарабатывая себе на хлеб не землей и не ремеслом.

К числу этих немногих процветающих городов как раз и относился Имбон. В Имбоне не сеяли и не жали и рук работой не марали. Он раскинулся в степи, как гигантский игорный стол. Здесь даже во “Встречу в облаках” играли только на большие деньги – кстати, нечасто: мастерства эта игра требует настоящего, одним везением не обойдешься. Словом, настоящего азарта маловато. Настоящему азарту место в таких играх, где игроку только кажется, что от него хоть что-то зависит. Почти повсеместно запрещенные игры нашли приют в Имбоне. В здешних игорных заведениях почти бесполезно было спрашивать доску для “Встречи в облаках” – зато можно было бросить фишки на “кровь и золото”, метнуть на стол “тройную шестерку”, поставить на петушиные, лошадиные, собачьи и иные бои… в общем, потратить деньги самыми разнообразными способами. Со всех концов империи стекались в Имбон игроки, будь то профессиональные шулеры, любители легкой наживы, жертвы собственного азарта с нехорошим блеском в глазах, просто весельчаки, желающие отдохнуть без особых затей… да мало ли кто еще. Имбон презирал пришельцев – но и кормился за их счет. Стоит иссякнуть потоку жаждущих сесть за игорный стол – и Имбон обречен на голод и забвение.

Конечно, Кенету никогда раньше не доводилось бывать в городах, похожих на Имбон. Но слухами земля полнится. От многих каэнцев, не единожды повидавших Имбон, Кенет наслушался самых невероятных россказней и имел хотя бы смутные представления о том, куда его судьба занесла. Однако они удивительно не соответствовали тому, что предстало его взору.