Деревянный хлеб. Части 1-4

— Короче, случилось страшное… Через общение с Иштваном — деду с семейством вдруг открылся огромный удивительный мир, где круглая Земля вертится вокруг Солнца и возможно решительно всё. Надо только знать, как. Или — узнать. Например, прочитать в книжке… Прямой контакт Европы и России на примере такой вот бытовой драмы. Две цивилизации, нос к носу, столкнулись в жопе мира… Что особенно интересно — мирно, уважительно и со взаимной пользой.

— Вы считаете этого австрийца анархистом… — надула губы филологиня, — А почему?

— Может быть, он и сам себя им не считал, — самокритично признался Ахинеев, — Вот только в разговорах (когда более-менее научился говорить по-русски) регулярно повторял, что всякое разделение труда и товарный обмен — это способ порабощения людей. А свободен только тот, кто может всё ему необходимое сделать сам. Ни у кого не спрашивая разрешения. Из того, что легко взять даром.

— По моему, — резюмировала Ленка, — он и Маркса не читал. Что-то очень стихийное…

— Очень может быть, что сам додумался, — пожал плечами главный идеолог, — Россия — это такое место… Кто бы в 1914 году сказал Ярославу Гашеку, что всего через четыре года он будет военным комендантом Бугульмы? Каждый человек, оказавшись в критической ситуации, посильно изменяет мир. Иштвану выпала своя судьба и он повел себя исключительно прилично. Если хорошенько подумать, то почти всю мою родню спас, во время коллективизации…

— ???

— По мере изучения возможностей «отсталых технологий» — австриец постоянно ругался на отсутствие в деревне книг. Учебников, справочников, просто художественных. Выезжать за пределы места заточения ему было нельзя. Народ вокруг, в лучшем случае, кое-как умел читать. Ради интереса дед записался в городскую библиотеку и по запросам «постояльца» стал привозить из города книги. По меркам эпохи — тоже шок. Книги — у попа, у судьи, у барина… Зачем книги простому мужику? А ведь там, оказывается — куча пользы.

— Хорошо сказано! — признала внучка секретного академика, — У деда работал мастер, заставший «безграмотное время». В зрелом возрасте. Помнивший, как любую «науку» в России удавалось получить только ценой многолетних унижений в «учениках» и «подмастельях». А самый цимус, всё равно передавался «от отца к сыну», а то и «от деда к внуку». Тряслись над каждой мелочью. И тут — книги.

— Причем, дешевые и честные. Можно купить и не пожалеть. Короче, понеслось. Ставку решили делать на цемент. Очень уж он хорошо пошел… К сожалению, эксперименты по отработке самого элементарного (типа оптимального состава шихты, для самодельного клинкера) отняли много времени. А скоро, в начале 1918 года — началась эвакуация пленных австро-венгров через Владивосток. Во время очередного выезда, на базар в Омск, вновь переодевшегося в отстиранный мундир Иштвана — повезли на встречу с земляками и далекой родиной. Времена пришли уже довольно голодные, отчего, трезво оценив коньюктуру рынка — австриец сделал семье деда прощальный подарок. Уболтал и лично помог, за восемь мешков муки, сменять у оголодавших омских интеллигентов полный энциклопедический словарь Брокгауза и Ефрона. Как я понимаю, «культурный европеец» этак ненавязчиво ткнул «дикий рюсски-мюжик» носом в источник систематизированных научных знаний. Более чем достаточный (!), для получения бесплатного самообразования, почти в университетском объеме… и для самостоятельного поиска «ответов на любые вопросы». По современным меркам оно было, как бесплатное подключение к сети Интернет. Огромное ему за это человеческое спасибо. Пусть хорошему дядьке на том свете икнется…

— Австриец уехал, а унитаз остался… — не то спросил, не то подвел итог Плотников.

— Причем — рабочий! — с воодушевлением продолжил главный идеолог, — Насквозь свой, понятный и привычный. Остались записки Иштвана (он все свои опыты записывал), остался центробежный ручной насос, которым он качал воду в бадью на чердаке, от которой работали умывальник с унитазом. Много чего после него осталось. Но самое главное книги. И умение работать с текстовой информацией.

— Представляю…

— Не представляете. Когда стало понятно, какое сокровище ему досталось, дед принял радикальные меры по его сохранению. На парадном месте в главной избе он поставил окованный железом сундук. Там хранилась библиотека. В первую очередь — «Брокгауз и Ефрон», но и другая «техническая» литература тоже. Молитвенник, для сравнения, лежал под лампадкой в углу и никто его не открывал… Каждый том был обернут в пергаментную бумагу, поверх него — в мешковину с обозначением букв, а всё содержимое сундука обильно пересыпалось махоркой. Как выражался дед — «от мышей, моли и сволочи»…

— Ох и ржали, небось, за эту дурь над ним соседи…