Деревянный хлеб. Части 1-4

— Тут очень верно вспоминали, что Первая Мировая война — перевернула вверх дном ту укрощенную, смирную и богобоязненную Россию, которую Микола Цвай, сдуру, в эту самую войну втянул. Про кризис, про десятки миллионов мужиков из деревенской глуши, которых на фронте откормили мясом, научили убивать людей, принимать решения и думать головой. Однако, и в глубинке страны шли сходные процессы! Война, словно миксером, годами, перемешивала огромную человеческую массу «простых людей» в нечто невообразимое. Про «окопные университеты», потом, ветераны Гражданской в мемуарах писали. А про «тыловые» — лично мне, ничего в отечественной литературе не попадалось. Но, они тоже были и тоже взрывали людям мозги! Евреи очень любят называть себя «дрожжами революции»… При этом, никто не хочет вспоминать, какой идеологический вклад, в это же самое дело, внесли самые обычные пленные!

— ???

— Только весной-летом 1916 года, в итоге грандиозного наступления русской армии на Восточном фронте (позднее названного «Брусиловским прорывом»), было единомоментно захвачено более полумиллиона пленных. Концлагерей в России в то время ещё не завели, держать такую массу «чужаков» в тюрьмах — посчитали невозможным и поступили оригинально. Раздали пленных по крепким крестьянским семьям, в восточных районах страны. За Уралом и далее… Так сказать, «определили на постой», пока не закончится война. Впервые за столетия, в самых дальних деревушках России, появилась возможность не только увидеть, а и накоротке пообщаться с настоящими живыми иностранцами. Причем, не какими-то нищими китайцами или дикими татарами. Нормальными, взрослыми, часто неплохо образованными чехами, немцами, австрийцами, венграми и прочими «настоящими европейцами». «Городским» не понять. Был шок!

— Как их всех там только не поубивали… — меланхолично прокоментировал Плотников.

— Вы очень правильно понимаете проблему! — ощерился главный идеолог, — Деревенские нравы — принципиально противоположны «общечеловеческим ценностям». У селюков нет «просто людей» и тем более «братьев по морали». Там — все друг другу родня. Там любое личное общение — превращается в театральное представление, вязкое и лицемерное. Для «своих» нормально. Для более-менее «вольных» людей — омерзительно. Кто так живет — привыкли. Кто так не может — не человек… Виден за версту. Пленных надо было срочно куда-то девать, отчего, априори враждебную к любым «не таким как я» дикую деревенщину — царские власти сочли годной заменой дорогим колючей проволоке и пулеметным вышкам с охранниками. Из наших «пердуновок», за Уралом — никуда не убегут! А кто рискнет, тех сразу и убьют.

— Я и говорю…

— Так вот, раздавать пленных в обычные крестьянские семьи — поначалу пытались. Их, без дураков, начали гнобить. Тогда, порядок изменили — пленных стали раздавать «на постой» всяким хуторянам и мастерам. Особо охотно, «извергам». Мельникам, колесникам, кузнецам. «Чужаков» поближе к «чужакам», так сказать. В результате, на подворье у деда поселился австрийский механик Иштван… Как я задним числом понимаю — «социалист» или даже «анархист». Они с дедом были настолько разные, что просто приняли друг друга как есть и нормально ужились. «Австрийцу» выделили крепкий сарайчик, где сложили печку. Там даже окно со стеклом было! Постепенно начали привлекать к работе с железом. А тот, в свою очередь, постепенно, начал обустраивать свой быт на европейский манер. Благо, руками и головою владел. Знал слесарное дело. Умел работать с керамикой, класть стены и заливать бетон…

— Откуда в дореволюционной деревне цемент…

— Сейчас расскажу. Началось с простых кружек и тарелок. Потом, был рукомойник… А потом, он насмерть поразил общественность идеей теплого туалета. С классическим унитазом и смывным бачком. Причем, всё необходимое изготовил собственноручно, из глины, накопанной в ближайшем яру. И так же собственноручно покрыл самодельной эмалью из отмученного песка с известью и древесной золой.

— Для такой работы простой оснастки — мало. Обжиговая печь нужна… И не простая…

— Точно так, с горячим дутьем. Самодельный кирпич, дед мастерил и раньше. Какая-то приспособа для этой цели у него была. Австриец — её решительно развалил и сложил по новой, с двумя каналами (для прохода дымовых газов) и возможности реверса потока горячего воздуха через топку. По современным меркам — элементарно. Для изобильной дровами Сибири, в начале ХХ века — дивное диво. А главным чудом оказалась спокойная уверенность пришельца, что любую «покупную» вещь можно починить! Разобрать её на части, понять неисправность и принцип действия. Если очень надо — сделать подобную.

— Тут согласен. После Великой Отечественной мы от пленных немцев много нахватались.