Деревянные космолеты

Его соседи по скамье дружно закивали и затеяли спор о неудобствах жизни на этом полушарии Верхнего Мира, с которого никогда не увидишь планету-сестру. Некоторые их гипотезы о воздействии непрерывного дня на рост сельскохозяйственных культур и повадки животных показались Бартану довольно сомнительными. Он поймал себя на том, что остро истосковался по обществу Сондевиры; временами в голову лезли мысли об Эннде Форатере и ее ужасном сне наяву. Он был вынужден исключить совпадение, однако, быть может, ключ к тайне лежал в самой природе снов. Неужели есть зерно истины в слухах о том, что в часы сна разум отделяется от тела? Если это так, то две души способны ненароком повстречаться во время своих ночных блужданий и повлиять на сны друг друга.

Бартану не хотелось расставаться с картиной идеального будущего, и новая схема мироздания, казалось, сулила выход. Когда крепкое вино ударило в голову, в мозгу забрезжило малоприятное, но полное и четкое объяснение некоторых сложностей и тонкостей природы. Возвращению бодрости духа поспособствовала и вышедшая во двор Эннда, желающая принять участие в донельзя затянувшихся приготовлениях к вечеринке. Поначалу она выглядела несколько заторможенной, но вскоре уже смеялась вместе с подругами, давая понять Бартану, что черный юмор минувшей ночи предан забвению, а впереди – радостный день.

К тому моменту, когда вдали показался фургон Джопа Тринчила, непривычный к вину Бартан обрел веселую пустоту в голове, и воодушевление, которое он уже познал этим утром, вернулось к нему. Первым импульсом было пойти прямиком навстречу Сондевире, но тут возник игривый замысел удивить ее внезапным появлением. Он направился туда, где стояли фургоны, притаился между двумя высокими повозками и стал ждать, когда неподалеку остановится вновь прибывший экипаж. Оттуда высыпало больше дюжины Тринчилов, наполнив двор жизнерадостным гамом; дети состязались со взрослыми, окликая знакомых и друзей. Внушительный вес не помешал Джопу Тринчилу первым оказаться на земле. Настроен он был, по всей видимости, на знатную гульбу и тотчас рванул к праздничным столам, предоставив своим женщинам вытаскивать из фургона детей и корзинки со съестным. Бартан сомлел, увидев на Сондевире ее самое лучшее платье светло-зеленого цвета с оливковым филигранным рисунком – наряд идеально гармонировал с цветом ее кожи и волос и лишний раз утвердил Бартана во мнении, что перед ней все остальные женщины общины – серые замухрышки. Из фургона Сондевира спускалась последней. Когда она с томной грацией поднялась на ноги, у Бартана чаще забилось сердце, и он едва не бросился к ней, но тут заметил возле кибитки одного из сыновей Джопа, семнадцатилетнего молодца с преждевременно развитой мускулатурой, – он приглашающе тянул к Сондевире руки. Она улыбнулась и свесила ноги за борт, позволив огромным ручищам обхватить ее за талию. Парень легко поднял ее и осторожно поставил на землю, но отпускать не спешил. Они так и простояли несколько секунд, прижимаясь телами и глядя друг другу в глаза, и в поведении Сондевиры не было и намека на неудовольствие. Затем она слегка качнула головой, и Глэйв тотчас убрал руки, сказал что-то, чего Бартану не удалось расслышать, и побежал вслед за остальной родней.

Бартан, осерчав, покинул свое укрытие и подошел к Сондевире.

– Милости просим на вечеринку.

Вопреки его ожиданиям она нисколько не смутилась, сообразив, что за ней следили.

– Бартан! – С лучезарной улыбкой Сондевира подбежала к нему, обняла за талию и прижалась губами к его щеке. – Я тебя целый век не видела!

– Да неужели? – буркнул он, не отвечая на объятия. – Разве ты не нашла приятный способ убить время?

– Ну что ты?! – Ощутив напряженность в его теле, она шагнула назад и изумленно посмотрела на него. – Бартан, да что с тобой?

– Я тебя видел с Глэйвом.

У Сондевиры дрогнул подбородок, затем она расхохоталась.

– Бартан! Да ведь Глэйв – всего-навсего мальчишка! И к тому же мой родственник.

– Настоящее родство? По крови?

– У меня с ним ничего нет. И вовсе не за что меня ревновать. – Она подняла левую руку и показала бракковое кольцо на шестом пальце. – Любимый, я его никогда не снимаю.

– Это не доказательство… – Бартан не смог договорить – перехватило горло.

– Почему мы ведем себя, как чужие? – Сондевира устремила на него нежный, но твердый взгляд, после чего снова обняла – на этот раз за шею – и привлекла к себе.

Бартан еще ни разу не ложился с ней в постель, но, прежде чем закончился поцелуй, ему отчетливо представилось, как это будет выглядеть, и мысли о соперничестве – да и обо всем остальном – разом вылетели из головы. Он отвечал ей с ненасытной страстью, пока она не оторвалась от него.

– Работа в поле сделала тебя силачом, – прошептала она. – Вижу, мне надо быть осторожной и завести побольше подруг.

Бартан повеселел и был польщен.

– А детей завести ты разве не хочешь?

– Хочу, и много, но не сразу. Сначала надо хорошенько потрудиться.